Как бы то ни было, с большими трудностями, но газета продолжала выходить — в феврале, в марте (с задержками) и в апреле, пока, наконец, не вышел последний номер «Перекати-поле», датированный 27 апреля 1895 года. Таким образом, газета просуществовала ровно год.

Выпуск газеты прервался внезапно — во всяком случае, читателей не предупредили о том, что этот номер — последний.

Но о том, что нечто подобное может произойти, Портер писал раньше, в редакционной статье, помещенной в номере от 30 марта. В пространно-ироничной манере он извинялся перед читателем за то, что в последнее время газета выходила нерегулярно. Сравнив свою газету с больным корью или гриппом, он объяснял, что за болезнью всегда следует выздоровление, и выражал уверенность, что теперь трудные времена позади и газета поправляется. «Мы ожидаем, что начиная с настоящего номера и в дальнейшем газета будет выходить регулярно, — писал Портер, — но не станем форсировать события, а будем действовать очень осторожно, поскольку известно, какие серьезные рецидивы может вызвать неправильное лечение кори, а в совокупности с высокими ценами на бумагу и стоимостью печати они могут быть фатальны»[129].

То есть понятно, что Портер не собирался прекращать издание и, видимо, надеялся поправить дела (вероятно, даже вел переговоры с неким инвестором или инвесторами), но в мае его «Перекати-поле» уже не вышла. Болезнь оказалась-таки фатальной.

Так, на печальной ноте, и закончилась яркая, но короткая история любимого детища Уильяма Сидни Портера.

Итак, в конце апреля 1895 года У. С. Портер превратился в безработного. С газетой было покончено, на нем висели долги, которые нужно было отдавать, а доходов не предвиделось. Какую-то часть задолженности он сумел погасить, продав печатное оборудование, запасы бумаги и краски, обстановку из офиса редакции на Восточной седьмой улице[130]. К его счастью, основную часть долга составлял заем у мистера Роча, а тот с выплатой, понятно, не торопил, зная об обстоятельствах зятя (скорее всего, в обозримом будущем он и не надеялся на возврат). Еще в марте из-за денежных затруднений чете Портер пришлось отказаться от аренды дома 308 на Восточной четвертой улице и снова переехать к родителям жены. Хотя финансовые обстоятельства оптимизма не прибавляли, Атоль была рада вернуться в родительский дом: теперь она могла больше времени уделять светской жизни и своим увлечениям, а хозяйственные заботы делить с матерью.

У. С. Портер не имел постоянной работы до середины октября. Нельзя сказать, что он ничего не делал: возобновил сотрудничество с детройтской «Труф», активно писал для газеты «Плейн дилер» (Кливленд, Огайо) — рисовал карикатуры, сочинял шутки, юмористические стишки, сценки и очерки. Но платили за них мало, чеки приходили нерегулярно, на небольшие суммы — обычно в пять, реже в десять долларов[131].

Уильям Сидни Портер

Билл Портер в возрасте двух лет

Мэри Джейн Суэйм — мать писателя

Элдженон Портер — отец писателя

Эвелина Портер — тетя писателя, его учительница

Слева направо: Шелл Портер, Том Тейт и Уилл Портер

Капитан Ли Холл, покровитель Уилла Портера

Уилл Портер в первый год жизни в Остине

Здание Земельного управления штата Техас

Капитолий штата Техас

Иллюстрации У. С. Портера к книге Дж. Уилбергера «Преступления индейцев в Техасе»

Дом в Остине, в котором У. С. Портер с семьей жил с 1893 по 1895 год. Современный вид

Уильям и Атоль Портер с дочерью Маргарет. 1895 г.

У. C. Портер — кассир Первого Национального банка в Остине

Эл Дженнингс

Автограф письма О. Генри к дочери

Нью-Йорк, Пятая авеню. Фото начала XX в.

Линия нью-йоркской надземки

Ирвинг-плейс, 55