Рейчел продолжала смотреть в сторону.

– Я бы и не хотела меняться.

Марк облокотился на перила.

– Ну, так к чему мы пришли?

– Ни к чему, – отрезала Рейчел, повернувшись к нему. – Сделай милость – уйди.

Марк остановился возле начальной школы Роя Уинстона, адрес которой ему дала София Маргулис. Здание представляло собой непримечательное строение с плоской крышей, в окружении доживающих свой век построек.

В течение дня население школы пополнялось за счет детей, приезжавших сюда из новых районов. Марк прибыл как раз к концу занятий и, остановившись чуть поодаль, наблюдал, как хохочущая и бурлящая толпа высыпала из дверей. Марк пытался разглядеть среди них дочь Чака, Бритни, но, он помнил ее лишь по фотографии, сделанной, когда девочке было четыре года.

Когда толпа немного поредела, Марк вошел в дверь и доложил о себе через отверстие в окошке слева:

– Марк Робинсон к Софии Маргулис.

Женщина за столом протянула ему регистрационную книгу.

– Запишитесь. Третья дверь справа.

Стены коридора украшали детские рисунки: улыбающееся солнышко, папы и мамы.

«Да, некоторые вещи будут жить вечно», – подумал Марк, подходя к кабинету директора. Но, увидев Софию Маргулис, он вдруг понял, что многое все-таки меняется.

София совершенно не походила на угрюмую директрису с седыми волосами и очками в железной оправе. Она сидела с маленьким мальчиком на полу, пытаясь зубами развязать узел на его кроссовках. Смеясь, оба корчили друг другу рожицы, а когда узел наконец поддался, она высунула, словно от усталости, язык, чем доставила невероятное удовольствие малышу.

Завязав кроссовки снова, София помогла мальчику подняться, а когда он исчез за дверью, взяла со стола чашку и сделала большой глоток. Повернувшись на шум у двери, она, не отрываясь от чашки, рукой пригласила Марка войти.

– Чем могу помочь?

– Марк Робинсон, – протянул ей руку Марк. – Я звонил вам вчера.

София мгновенно выпрямилась, став немного выше и строже. Выражение ее лица изменилось, улыбка исчезла, глаза перестали излучать тепло – за какие-то секунды она превратилась в типичную директрису с суровой маской на лице.

– Садитесь, – приказала она и села за свой стол. Подняв трубку и набрав номер, она повернулась на вращающемся кресле спиной к Марку.

– Он здесь, – сообщила она в трубку и снова развернулась к нему. – Сейчас придет охранник, так, на всякий случай. – Она сложила руки на столе. – Расскажите еще раз, что нужно моему бывшему мужу?

– Видеозапись школьного спектакля, – ответил Марк, не оборачиваясь на шум приближающихся шагов. – Бритни рассказала ему по телефону, что будет петь…

– Она играет главную роль, – прервала его София. – И это вовсе не потому, что она моя дочь. – Ее губы скривились в улыбке. – Она молодец.

Марк кивнул:

– Вот поэтому Чак и хочет увидеть пленку.

Улыбка сползла с лица Софии, и этого было достаточно, чтобы Марк ощутил всю бесполезность своего визита.

– Чак всегда обладал чувством юмора. – Она поднялась. – Приятно было с вами познакомиться, мистер Робинсон. А Чаку от меня можете передать, чтобы он катился к черту. Не будет ему никакой пленки.

– Но когда вы сказали, что встретитесь со мной… – озадаченно развел руками Марк.

– Просто хотела посмотреть на друга этого подонка, и должна вам сказать, что разочарована. Вы производите впечатление вполне нормального человека. – София посмотрела на него. – Чаку повезло, что у него есть вы. Только не стесняйтесь напомнить ему, чтобы он оплатил вам дорогу сюда, будьте уверены, он это может себе позволить. – Она посмотрела мимо него на дверь. – До свидания, мистер Робинсон. Охранник проводит вас.

– Но Чак так давно не видел свою дочь.

– Вот именно, – подхватила София, открывая шкаф с документами. – Когда он действительно захочет ее увидеть, то сумеет найти способ добраться сюда. А пока Бритни придется довольствоваться телефонными звонками и подарками. – Она вытащила нужную ей папку и захлопнула ящик. – Но скоро, я уверена, останутся только подарки.

Марк мельком глянул на охранника. Невысокий, но крепкий – отвратительное сочетание.

– Миссис Маргулис, будьте благоразумны…

– Не стоит упрекать меня в неблагоразумии. – Она одарила его еще одной ледяной улыбкой. – Иначе вы и порог этого здания не перешагнули бы. – София отвернулась. – И не пытайтесь проникнуть на спектакль, вход только по билетам, а они распроданы несколько недель назад. – Она посмотрела на Марка. – Удачного дня, мистер Робинсон.

Отойдя от манекена, Рейчел покачала головой:

– Они сюда не подходят.

За столом воцарилось молчание, перестал петь чайник.

– Простите? – медленно обернулась к ней Мелисса Скотт-Уилсон.

Рейчел вытащила булавки изо рта.

– Я сказала, что они все испортят.

– О чем это вы? – спросила невеста, промокнув губы салфеткой.

– О цветах, которые вы принесли, – ответила Рейчел, осторожно втыкая булавки в подушечку на запястье. Затем, собрав с подноса искусственные незабудки, протянула их Мелиссе. – Мне очень жаль, но они не подходят к этому платью.

Невеста стояла не шевелясь.

– Но я думала, мы решили расшить ими лиф.

– Вы решили, Мелисса, – пожала плечами Рейчел. – Я лишь сказала, что попытаюсь. И я действительно пыталась, но только еще раз убедилась в том, что мне было ясно с самого начала: они не гармонируют с кружевами и разрушают общую идею. На таком платье мой товарный знак стоять не будет. – Рейчел взяла руку Мелиссы и вложила в нее цветы. – Они просто не подходят.

Невеста посмотрела на цветы, потом снова перевела взгляд на Рейчел.

– Позвольте быть откровенной, Рейчел. Мне наплевать на ваш товарный знак и на ваше мнение. – Она протянула ей незабудки. – Этими цветами было украшено платье моей свекрови, и я хочу, чтобы они украшали и мое. Я ясно выразилась?

– Более чем. – Рейчел нахмурилась. – Если уж они вам так дороги, можете пришить их к подвязке, приколоть к волосам или прикрепить к нижнему белью. Делайте что хотите, но на платье их не будет.

На пороге появилась Аманда, неся в руках еще один поднос с пирожными. На лице ее сияла улыбка.

– Как у вас дела? Я принесла пирожные. Чайник сейчас вскипит.

– Я не хочу, – капризно проговорила невеста и задвинула свой стул.

Аманда оторопела.

– Могу сделать кофе.