Где страх и тьма на дне и где не слышен звук падения камней.

Но кто живым пройдет, не сгинет на века,

Увидит колокол и рядом — барсука.

Лицом к Владыке встань, что указует путь,

После полудня в летний день там будь.

Свою могилу смерть перед тобой раскроет.

Кто сам сойдет туда?.. Никто, кроме героя.

Аббат понимающе кивнул:

— Вот, это гораздо яснее. Есть грубая карта и стихи, в которых говорится несколько больше, чем в предыдущем послании. Это и впрямь ключ к той головоломке, которую мы нашли под аббатством.

Василика была в недоумении:

— Как так, отец аббат?

Тот похлопал лапой по рисунку в нижнем углу листа:

— Вот здесь. «Юс», «глагол» — это всего лишь названия букв Ю и Г — ЮГ. И в строке сказано: На юс и на глагол держи свой путь…

Василика заулыбалась, повторяя прояснившиеся слова:

— Конечно, это значит — иди прямо на юг. Кротоначальник сморщил нос:

— Зачем размышлять об этом? Если пойти на юг, то солнце должно заходить со стороны десной лапы.

— А где десная лапа? — в свою очередь пришел в замешательство аббат.

Кротоначальник усмехнулся и показал на левую лапу аббата:

— Здесь шуя лапа. — Затем он указал на правую лапу. — А здесь десная лапа — десница. Аббат улыбнулся и почесал голову:

— Какой я недотепа. Одесную и ошуюю, справа и слева. В старом глинописном языке употреблялись эти названия: шуйца — левая лапа, десница — правая. Значит, мы должны держать путь на юг, чтобы солнце садилось по правую лапу. Спасибо, Кротоначальник.

— Итак, одна вещь прояснилась, — прервала их Василика, — держать путь на юг, прямо на юг, не важно, какой дорогой. Надеюсь, Матиас сделал именно так, где бы они с Джесс и Бэзилом сейчас ни находились. Ох, отец аббат, если бы мы только могли передать им прямо сейчас эти сведения — стихи и карту! На что они нам, сидящим здесь, в Рэдволле?

— И впрямь. — Аббат грустно повел плечами. — Но мало того, тут указан точный маршрут и даже те опасности, с которыми придется столкнуться на этом пути: лесные деревья, вода при переправах, длиннохвостая орда, место, где не слышен звук падения камней. Тут обо всем сказано — о барсуках, колоколах, Владыке. Ты права, Василика, для нас в этом проку не больше, чем в снегопаде летом, но для них…

— Тогда снимите копию. Вге воробьи летят, все-все воробьи, очень далеко, на полный перелет, вот, находят моего друга Матиаса со старым длинноухом и древесной попрыгуньей.

— Великолепно! — Для мыши в таком почтенном возрасте, аббат на удивление живо вскочил с коврика на лапы. — Я разбужу брата Осоку, сестру Агнессу, брата Руфуса и сестру Мей. Все вместе, да еще я и Джон Черчмаус в придачу, мы еще до рассвета успеем снять несколько копий с карты и стихотворения. Насколько я понимаю, ты хочешь вылететь на заре, Клюва?

Воробьиха с важностью поклонилась:

— С первыми светлыми червями, мышь аббат, все воробьиное племя летит на юг.

Снаружи, под окнами привратного домика, еще одни уши слышали их разговор. Большая сорока удовлетворенно щелкнула клювом и улетела по направлению к лесу, темневшему за северной стеной аббатства.

Матиас с друзьями остались сидеть и молча наблюдали за Лог-а-Логом, который, «жав в лапе черный камень, обратился к землероикам, расположившимся тихим летним вечером на берегу реки.

— Бойцы Гуосима, вы слышали историю, которую Матиас из Радволла и его друзья поведали нам. Зло пришло в Страну Цветущих Мхов. Мы давно знали об атом. Работорговцы — лис в маске и его банда — захватили в плен детей лесных жителей. В это самое время они гонят их на юг.

— Ну и какое нам дело до атого? — перебил его Скен.

Лог-а-Лог повернулся к наглецу:

— Тихо, Скен! Не показывай своих дурных манер и не смей прерывать мою речь своими выкриками, пока я держу камень на общем совете. Если ты желаешь высказаться, дождись, когда я закончу, и возьми камень в свою очередь. Это правило Гуосима.

— Это глупое правило, как и все ваши дурацкие обычаи Гуосима.

Между обеими сторонами тотчас разгорелся шумный спор. Орландо взялся за топор. Он уже приготовился встать, но Матиас удержал его:

— Сиди спокойно, друг. Предоставь это Лог-а-Логу. Предводитель землероек восстановил порядок, возвысив голос среди общего гвалта:

— Логалогалогалог! Слушайте меня, землеройки. Обитатели Рэдволла всегда были для нас добрыми друзьями. Если мы голодали, если были ранены, если были больны, братья и сестры аббатства всякий раз без колебания приходили нам на помощь. Наш долг — помочь им теперь. Я за то, чтобы мы пошли вместе с Матиасом и его товарищами. Мы сразимся с бандитами и спасем детей. Вы пойдете со мной?

Большая часть отряда шумно ответила согласием. Скен и его сторонники, молча ухмыляясь, остались стоять поодаль. Лог-а-Лог решительным шагом направился к ним:

— А ты, Скен, ты за Гуосим или против него?

— Да кому охота связываться с Гуосимом? Я ухожу и буду жить сам по себе и делать то, что мне нравится. Пошли, землеройки.

Скен с группой своих последователей удалился прочь в сумеречную даль. Большинство, оставшееся с Лог-а-Ло-гом, вновь уселось на траву, всеобщее напряжение спало, растворившись в многоголосом гуле болтовни.

Орландо подтолкнул локтем Матиаса:

— Твоему другу Лог-а-Логу смелости не занимать. Этот Скен был намного выше и мощнее его.

Матиас задумчиво улыбнулся:

— Может, Лог-а-Лог и не вышел ростом, но он самый неистовый боец-землеройка из всех, кто мне известен, хотя он и не такой задира, как Скен. Все оставшиеся с ним из Гуосима знают это. Лог-а-Лог — хороший вожак, он так же мудр, как и храбр.

Лог-а-Лог подошел и сел вместе с ними. Он похлопал Матиаса по спине:

— Извини нас, старина, тем более что все это совсем не по вашей вине. Скен и его дружки весь сезон досаждали мне по мелочам, и рано или поздно это должно было чем-то разрешиться. Что ж, завтра чуть свет мы выступаем в погоню за лисом. Он идет на юг, мои бойцы за последние дни несколько раз наталкивались на его след.

Слэгар тихо поднялся, пока остальные еще спали. Он крадучись прошел через лагерь и, миновав предгорье, оказался у подножия гигантского скалистого хребта, далеко, насколько хватало глаз, протянувшегося в обе стороны вдоль низины. Вытащив свою плеть с кожаными ремнями, лис закрутил ее так, что металлические шары, сталкиваясь, звонко защелкали в неподвижном ночном воздухе. Легкий стук прозвучал в ответ с вершины скального плато, словно кто-то ударял камнем о камень.