– Но и мы медлить не собираемся. Ты должен отработать базу Беева как можно быстрее и притащить сюда бывшего русского офицера, переметнувшегося к боевикам. Ведь ты подозреваешь, что им может оказаться твой взводный, пропавший без вести в бою в «зеленке» у Кулгара.

– Я не подозреваю, я предполагаю, что Сережа Бестужев может находиться у Тимура в качестве заложника, пленного.

– Не долго ли твой старлей обретается в заложниках у «духов»?

– Юрий Викторович, я хорошо знал Бестужева, мы учились, воевали вместе, он был моим взводным. Награжден орденом. Серега не мог добровольно перейти к «духам». Он бы скорее подорвал себя, но не сдался.

– Однако на поле боя ты не нашел его?

– Не нашел, – вздохнул Веселов, – потому что боевики утащили взводного, наверняка раненого, без сознания, либо не имевшего ни малейшей возможности к сопротивлению или самоликвидации, в горы.

– Ладно, разберешься. То, что веришь в друга, хорошо, но прошел год, Дима. А за год можно было дать о себе весточку. Если, конечно, старшего лейтенанта не казнили в каком-нибудь ауле.

– Мы бы узнали об этом.

– Тоже верно. Значит, либо ты прав, твой друг нуждается в помощи, либо… извини, служит «духам». И не пререкайся. Я и согласился на доставку сюда чабана, чтобы ты имел возможность поговорить с ним. Одно дело – спешный допрос разведчиков, и совсем другое – спокойный разговор. Здесь он может вспомнить то, о чем напрочь забыл при захвате ребятами в камуфляже. И если Кодаеву известно о нахождении в банде Мурзы бывшего русского офицера, то он расскажет все, что знает о нем. Хотя, думаю, на особую осведомленность чабана рассчитывать не приходится.

– А что с захваченными полицейскими? – спросил Веселов.

– Ничего. Они тоже в части. Посидят под конвоем, пока ты не отработаешь базу «духов». Потом бросим их обратно!

– Сколько у меня времени на беседу с Кодаевым?

– Час! Не более. После чего обсуждение плана работы в квадрате… принятие решения и, собственно, постановка конкретной боевой задачи.

– Я могу работать с чеченом здесь?

– Ради бога, если тебе еще не надоел этот чертов термос. Я перехожу к заместителю, пока не поставят новый кондиционер.

– Ничего! Здесь будет жарко, но удобно.

– Дело, повторяю, твое, но можешь забрать «духа» к себе.

– Нет! Здесь.

– Тогда передай наряду, чтобы воды свежей принесли.

– Разберемся!

– Разбирайся! А вот и твой клиент.

Заместитель командира отряда майор Скворцов ввел в штабной отсек Вели Кодаева, жителя аула Кирга. Майор пожал руку капитану, и они вместе с подполковником, напомнив Веселову о времени допроса, вышли из отсека.

– Присаживайся, Вели, – указал на табурет Веселов.

Чеченец подчинился, тяжело вздохнув:

– Зачем вы задержали меня? Теперь я не смогу защитить свою семью.

– В этом есть необходимость?

– А зачем бы я сдал вам Мурзу?

– Действительно, почему ты его сдал?

– Вы, наверное, знаете, что Тимур, будь проклято его имя, из одного со мной села. Мы знали друг друга еще мальчишками. Когда русские войска вошли в Чечню, Мурза ушел в горы. Люди говорили разное: и то, что он у Масхадова, и то, что у Хаттаба, – но это не важно. Хочет воевать, пусть воюет. И я бы никогда не сообщил о нем федералам, если бы он не пожелал взять мою старшую дочь в жены.

– Мурза приходил свататься?

– Нет. Ани должна была выйти замуж за другого. И Мурза знал об этом, но ему законы не писаны, он теперь, видишь ли, чуть ли не хозяин района. Приехал в село, – когда это было, кажется, в прошлую пятницу, – и зашел ко мне. Я принял его по нашим обычаям, как дорогого гостя. А он сказал, готовь дочь, заберу ее в жены. Я опешил, как это заберешь, у нее есть жених. Законы гор нарушишь? А он – у меня, мол, свои законы, кровью неверных писанные. Так что завтра она должна быть у меня. Ты же получишь десять тысяч долларов. И, усмехнувшись, добавил – ты что, или не хочешь породниться со мной? Что я мог ему ответить? Ничего.

– Почему?

– Потому что все равно заберет дочь, вырезав остальную семью. А теперь, когда Мурза узнает, что меня нет в ауле, может всех дочерей забрать.

– Не заберет, это я тебе обещаю. Мы поможем тебе, если, конечно, ты поможешь нам.

– И уехать из Чечни поможете?

– Решим и этот вопрос.

– Какая помощь нужна вам? – спросил Кодаев, поглаживая свою бородку.

– Во-первых, скажи, что собой представляет база Мурзы?

– Не знаю. Я там не был. Отару рядом пас, а к ферме, где его люди делали лагерь, не подходил.

– Сколько человек у Мурзы?

– Немного. Человек двадцать.

– А что за русский у него?

– Откуда мне знать? Видел его на опушке леса, это сразу за фермой, с Мурзой о чем-то разгова-ривал.

Веселов достал из кармана фотографию Бестужева, показал чабану:

– Это он?

– Не знаю!

– Как это не знаешь? Ты же только что сказал, что видел, как русский офицер разговаривал с Мурзой. Не хочешь, смотрю, Вели, помочь нам.

– Так я видел русского со спины. Как узнать – могу?

– Лицом к тебе он не поворачивался?

– Нет!

– Во что был одет?

– Кто, Мурза?

– Русский.

– В камуфлированный костюм без погон.

– Ну, хоть роста-то он какого?

Кодаев встал, показал рукой над головой:

– Вот такого роста. Мурза, как я, русский немного выше.

– Значит, где-то метр восемьдесят?

– Наверное! Я не мерил.

– Серега тоже был под метр восемьдесят, – прошептал про себя Веселов.

– Что? Что ты сказал, начальник?

– Ничего! А что в народе говорят об этом русском? Ведь в ауле живет двоюродный брат Мурзы, к которому тот нередко наведывается.

– В народе говорят, что этот русский – перебежчик. Перешел на сторону боевиков во время боя где-то в районе Бектана.

– Бектана? Ты не путаешь?

– Что слышал, то и говорю. Он или старший лейтенант, или капитан.

– И этот русский все время находится в отряде Мурзы?

– Откуда мне знать? Сейчас он в лесу, с Беевым.

– Это все, что ты можешь сказать о русском?

– Ну, еще волосы у него черные.

– Черные?

– Да, черные, аккуратно подстрижены.

– С сединой? Впрочем, седину ты мог и не увидеть.