Теперь понимаю Гиртана, почему он отправился путешествовать и учиться. Я столько всего упустила в жизни, и теперь вот, наверстываю. Но больше всего мне нравятся сеансы пси-хо-терапии по пятницам. Интересно, что скажет Евгений, если я расскажу ему правду? Поверит ли или сочтёт меня безумной?

Он уже замечает нестыковки: например, в прошлый раз сказал, что я должна была сохранить способность разговаривать на иностранных языках и понимать их. Может и так, но я-то не могла сохранить то, чего у меня никогда не было. Вроде, у эльфов и гномов свои языки есть, но с людьми они общаются на человеческом. А у троллей язык был настолько примитивен, что они заимствовали наш. Словом, никаких других языков я не знаю точно, тем более — языков этого мира.

Еще его удивляет складность моего повествования. Он несколько раз пытался подловить меня на разных деталях, которые, с его точки зрения, противоречили друг другу. Но у меня каждый раз находилось внятное объяснение. Тогда он хмурился и говорил:

— Это ничего не значит. Мозг в кризисной ситуации начинает подкидывать варианты выхода из неё. Это банальная рационализация.

Он вообще говорил много умных и непонятных слов. И я занялась изучением психологии — мне хотелось понимать то, о чем он говорит. Я стала много читать в свободное от уроков время. А что мне еще делать? Всю работу по дому выполняла прислуга, она же одевала и прихорашивала меня, только что ложку во время обеда ко рту не подносила. Так что я читала, читала, читала — днями и ночами напролёт. Я поняла, что ключ к моему возвращению содержится в знаниях: чем больше я знаю, тем больше смогу понять и сделать для того, чтобы вернуться.

Наука психология меня очень заинтересовала. Кажется, в нашем мире не было ничего подобного. На таком глубоком уровне никто не разбирал чувства, мысли, эмоции и поведение людей. Читая, я начинала лучше понимать себя и окружающих. Это удивительно! Раскладывать по полочкам всё, что в душе творится — совершенно новый для меня опыт. Я с еще большим уважением стала поглядывать на Евгения — ведь он не только со своей душой разбирается, но и с чужими работает. Это же такая ответственность, такая внутренняя сила!

Иногда я вижу во сне Владу и её жизнь в моей семье. То, что она решилась открыть правду моему мужу и его сестре, меня удивило. Я не знала, как к этому относиться: с одной стороны, хорошо, что она это сделала, а с другой — ведь теперь меня непременно вернут домой, а вот хочу ли я этого?… Я совсем запуталась. Мне нравится новая жизнь, но я не имею на неё прав, она не моя. И там остались мои дети и муж. Нельзя просто так взять и вычеркнуть их из своей жизни. И еще меня мучил вопрос: если Влада решилась и нашла тех, кому смогла открыться, смогу ли я сделать то же самое? Найдутся ли в этом мире люди, которые мне поверят?

***

Влада.

Насте мы всё обо мне рассказали вместе с Гиртаном. И если отношение Гиртана ко мне никак, по всей видимости, никак не изменилось, то Настя, узнав, сколько мне на самом деле лет, стала относиться ко мне несколько покровительственно, как старшая — хотя до этого времени мы общались на равных, по-дружески. С одной стороны, я могла её понять — у неё же сын всего на три года младше меня. С другой стороны я привыкла уже к нашему дружескому общению, и перестраиваться не хотела. Моё-то отношение к Насте не изменилось.

Обсудив ситуацию, мы с Настей пришли к выводу, что Андрейку надо постепенно отучать от груди. Точнее, это Настя решила, заявив, что его нельзя брать с собой, когда мы поедем в Магическую Академию. А значит, ему придется уже сейчас привыкать обходиться без мамкиной титьки. Я, с одной стороны, была против — материнский инстинкт вопил, что такому маленькому нельзя надолго разлучаться с матерью, а с другой — логика подсказывала, что я, как бы, и не мать, и поездка эта нужна как раз для того, чтобы вернуть ребёнку настоящую маму.

— Влада, — уговаривала меня Настя, — это же у тебя первый ребёнок, ты ведь ничего не знаешь и не умеешь. Как ты с ним будешь справляться без меня? Вы большую часть пути будете в дороге, а малышу необходимо двигаться в таком возрасте. Ползать, а потом и ходить. С ним заниматься надо, массаж делать. А кормить его? Ладно, если грудью, но к этому времени ему одного молока точно будет мало. Как ты ему будешь пюре и кашки готовить вдали от дома и нормальных условий? На костре? По три-четыре раза в день? Этак вам за три месяца выезжать надо, а не за месяц.

Я понимала, что она во всём права, а упорствую я, скорее, из-за нежелания оставлять малыша, к которому я прикипела всей душой. Это что же я, даже не попрощаюсь с ним, если маги смогут сразу вернуть меня домой?

Нет, так, наверное, будет лучше — не надо было вообще к этой семье привязываться, но думать об этом было слишком тяжело.

Ладно, решила я, впереди еще три месяца, посмотрим дальше по ситуации, как поступить. А пока начну потихоньку переводить малыша на другую еду. Для первого прикорма мы выбрали кабачковое пюре — как раз первый урожай поспел. Для второго прикорма будет либо кашка, либо творожок — посмотрим. А к осени яблочное пюре добавится — как раз яблоки поспеют. Если Андрюша полностью отойдёт к этому времени от грудного молока, то его действительно будет лучше оставить с Настей. Она двоих вырастила, для неё это не будет проблемой.

Немного царапало, что настаивать на том, чтобы Андрюшка остался дома, Настя стала только после того, как узнала наверняка, что я — не Слава. Ну да, попробуй она его родной матери такое посоветовать! А я, вроде как, никто Андрейке, её родство с ним — и то ближе. Обидно и горько. Всё-таки, несмотря на все доводы рассудка, я ощущала этого малыша своим.

***

Наконец-то мне удалось вырваться в город! Ехала в телеге с соседями — Любавой и Киролом — супружеской парой. У Любавы в городе живёт родной брат со своей супругой. Как я поняла, они семьями дружат, ладят хорошо, вот и катаются временами в гости друг к другу. К моей глубокой радости. Один нюанс: уезжать домой они лишь назавтра собрались.