пройдя через предательство и страх, работая за гроши в Свободных землях и скитаясь по ночлежкам Нифльхейма. Сама Локи бы не знала, что делать, не знала, как быть. Несколько лет ею владела только ненависть и жажда мести, скрытая за маской примерной племянницы и ученицы. Слишком слабая и нерешительная, чтобы действовать. Растерянная маленькая девочка, которой не на что было опереться, ибо вокруг – только кровавое болото и чувство вины, подтачивающее изнутри, как червь яблоко. Она боялась, что все эти люди рядом с ней: Клауд, Мириам, Скай, Бенедикт, семья Ангейя – исчезнут так же, как и ее родители. Что те, с кем только началась дружба, отвернутся. Потом появился Каге, в котором она отчасти видела саму себя. Такой же растерянный и одинокий, такой же пустой и холодный, как Утгард. Она вцепилась в него, в эту возможность помочь ему отчасти потому, что хотела помочь себе самой. Она выбиралась из болота и тащила его за собой, несмотря на его стойкое сопротивление. А потом Каге исчез, и она снова рухнула в трясину одиночества. Она не понимала, почему эти люди идут за ней, почему доверились. Они просто были рядом, не давая ей быть одинокой. Локи с благодарностью уставилась на их поднимающиеся спины, ощущая, как в груди разливается тепло, и это было не от выпитого праздничного вина.

– Устала? Мне понести тебя? – ухмыльнулся Тобиас, оборачиваясь. Он настоял на своем присутствии и всю дорогу подкалывал игнорирующую его Даану. Хельхейм делал вид, что они для него не более чем забавные зверушки, за которыми интересно наблюдать. Но Локи помнила вспыхнувший на мгновение огонь в его глазах, когда она пообещала его научить варденским штучкам.

Локи помотала головой, слишком поглощенная новыми мыслями, чтобы отвечать.

– Тогда не отставай. Учти, я предупреждал. Если свалишься, этот турс мне голову открутит. Я гейсы сдерживаю.

– Тобиас, почему ты идешь с нами?

Он моргнул.

– Я имею в виду, мы бы не стали искать, если бы ты потерялся где-нибудь в Цверги. Ты работаешь на Джона Смита и «Око»…

– Работал, – поправил Валецкий.

– А почему в прошедшем времени?

– Потому что когда меня победила девчонка, я понял, что все те изменения Джона Смита не помогли. Он обещал силу, которая поможет победить врагов. Мысль зрела давно, а вот твой катар словно очистил мой разум. Наверное, я немного влюбился в вашу развеселую компанию, – Локи поперхнулась. – И в твою силу.

– Моя сила тоже от Джона Смита, – заметила Ангейя.

– Справедливо, но нет. Ты – ас из древней могущественной семьи с какой-нибудь хитрой техникой и семейным духовником.

– Я двенадцать лет жила в провинции, мой папа чинил машины, а мама выращивала овощи и работала в библиотеке полдня. Катары достались отцу от старого друга, а духов я приручила сама. Училась кэндо сначала у мамы, а потом в местном додзё. Никаких секретов. Я свою семью «аристократическую» три месяца назад увидела, когда приехала в Хеймдалль. Можно стать сильным и без всякой ерунды с древними техниками. Я покажу. – Локи чуть улыбнулась и отвесила Валецкому чувствительный удар кулаком в живот.

Тобиас рефлекторно дернулся, перехватывая ее руку, и неожиданно по-мальчишески улыбнулся в ответ, и эта улыбка стерла на мгновение хмурые морщины на лбу, расправила складки у рта.

– Если ты свалишься, – фыркнула Локи, когда он оступился, – Даану мне голову открутит. Ведь она хочет прикончить тебя собственноручно.

– О, тогда я обязательно переживу эту лестницу. Разве можно отказать такой девушке? – Он чуть иронично дернул уголком губ.

Наверху было ветрено. Молодая трава и невысокие деревья клонились к земле, фонарики, развешанные на ветвях, плясали тенями на немногочисленных низких домах и скалистых отрогах. Орлиный марш, лестница, которая вела к Небесным мостам, перекинутым между горами, начинался здесь, на плато. Несколько гуляк, обнявшись, распевали песни нестройными, но красивыми голосами. Ветер относил половину слов в сторону, но можно было понять, что это припев «Айры, дочери Трех Матерей». Маски людей съехали набок, а рубашки намокли от вина, но празднующих это не волновало. Миновав озаренный уютным светом домик, из окон которого лилась протяжная саксофонная музыка, Локи на минуту замешкалась. Дом полнился детским смехом, голосами, звоном посуды, собачьим лаем. Валецкий цокнул языком и подтолкнул Ангейю в спину. Отринув наваждение, она поспешила за остальными к отдаленному, скрытому от посторонних глаз дому, который находился на краю скалы.

– Дом, милый дом, – пробормотала Даану, осматривая мрачный, приземистый домик, покрытый красным шифером. Колючие кусты шиповника, поблескивая в сумерках розовыми цветами, обступили покосившийся забор молчаливой стражей.

Входная дверь просела и никак не хотела открываться. Сварта взмахнула веером и путем сложных манипуляций провела лианы за дверь, поддела ее и с треском открыла. Внутри пахло сыростью, мышами и влажной духотой. Даану зажгла масляный фонарь и несколько свечек. На полу и непокрытой мебели лежал толстый слой пыли со следами мышиных маршрутов и засохших фекалий. Даану с отвращением вышвырнула лианами наружу высохший трупик ласки, соблазнившейся мышиным духом. Ки помог открыть ставни на окнах. Локи молча взяла облезлый веник и как могла вымела пыль из гостиной и паутину из углов. Тобиас расставил свечи на кухонном столе.

Локи не знала, сколько времени они сидели в полутемной кухне, наблюдая в открытую дверь за фейерверками. Лицо Даану застыло в маске деловитого равнодушия. Постепенно веселье на улице сошло на нет, и усталый город погрузился в дремоту, предвкушая несколько праздничных выходных.

Свеча успела догореть до середины, когда с парадного входа раздались шаги. Даану медленно обернулась на проход, выдавая волнение лишь тем, что положила руку на веер. Первой вошла Кайлах, одетая в темную водолазку и джинсы. Тяжелый рюкзак она сняла и поставила в угол. Поймав взгляд Ангейи, чуть кивнула. Локи кивнула в ответ. Второй вошла высокая женщина в строгом брючном костюме. Ей было за сорок, а при свете свечей, казалось, и того больше. Локи пыталась уловить семейное сходство, но в Даану было явно больше от отца. Кажется, нос и линия рта немного походили на материнские. Но если Даану постоянно злобно или не очень ухмылялась, то Кэри Лайне поджимала губы, словно сдерживалась от лишних замечаний. Короткие, гладко зачесанные волосы отливали рыжевато-каштановым. Она не удостоила остальных даже взглядом. Ее глаза, холодные и серые, как ноябрьский лед, вперились в половину замызганной книжки, небрежно лежащей на середине стола. Сев на свободный стул напротив, Кэри взглянула в глаза Даану, проследив за линией шрама, ею оставленного.

Кайлах прислонилась к дверному косяку, Ки и Тобиас сидели на кухонных тумбах, Локи забралась с ногами