— Благодарю вас всех за молитвы и поддержку, — произнесла Мэгги и подумала: «Но не за понимание». Она и сама-то не понимала себя. Когда-нибудь все это обернется к лучшему, но в данный момент ей не хотелось видеть никого, кроме Кэбби и Молли, которую ждал большой сюрприз.

Трагедия не учит нас жизни, но дает нам мудрость.

Роберт Кеннеди[25]

Молли встретила Мэгги и Кэбби у дверей дома. Увидев, как Мэгги ковыляет в красных шлепанцах, Молли вопросительно приподняла бровь. Дело было в том, что идти от машины до дома на одном каблуке было неудобно, а без туфель — холодно, и Мэгги намеренно отломала каблук от второй туфли. Кусок клейкой ленты заменил оторванный хлястик. Платье было разорвано в двух местах, волосы растрепаны.

— Ничего себе! — прокомментировала Молли. — Похоже, я много потеряла, пропустив службу.

— Слушай, подруга, ты просто не можешь себе представить! — ответила Мэгги, смеясь и качая головой. Затем, скинув туфли, она босиком прошествовала к мусорному ведру и, ничтоже сумняшеся, выкинула их туда. — Меня теперь в эту церковь ничем не заманишь — разве что сам Господь очень уж постарается. Я взорвала С-4[26]и сожгла за собой мосты.

— А что случилось? — недоумевала Молли.

— Даже не могу тебе толком объяснить, но после того, что я натворила, мне остается только вырыть яму размером не меньше Техаса и кинуться туда.

— Мэгги, не может быть, чтобы все было настолько плохо. Как-нибудь уладится — все всегда улаживается. Но расскажи, что произошло, я ничего не понимаю.

— Молли, — начала Мэгги, разглядывая лицо подруги: тушь для ресниц и прочий макияж у нее были явно не водостойкие. — Жаль, ты не видела их лиц, когда я промчалась по центральному проходу как раз во время исполнения гимна «О радостный день!», вопя, что в меня вселился демон. Все кинулись врассыпную, взывая к Святому Духу и моля Иисуса о пощаде, а затем у меня сломался каблук и я чуть не убила брата Кларенса.

Мэгги села и расплакалась, а Молли так и осталась стоять, разинув рот.

— Что я наделала! — стонала Мэгги. — Я перепугала до смерти Кларенса, милого благочестивого Кларенса. Я заявлю всем, что у меня теперь боязнь открытых пространств и я не могу выходить из дома. Так и буду здесь жить взаперти. И еще скажи людям, что я теперь социально опасна, и пусть никто не приходит с визитами.

— Мэгги, — сказала Молли, обняв подругу и дав ей бумажное полотенце, чтобы та стерла остатки роскошного макияжа с лица, — пойди лучше умойся, надень пижаму, а я пока приготовлю тебе коктейль — «лимонную каплю». Похоже, сегодня без этого не обойтись. А потом расскажешь мне обо всем по порядку.

— Хорошо, — согласилась Мэгги, со вздохом поднимаясь. — Тем более что я уже больше часа хочу писать. Слава богу, я наконец дома. Уж поверь мне, на свете нет ничего приятнее, чем пописать в собственный горшок.

«Опять она за свое!» — подумал Тони.

Мэгги еще разок прижала Молли к груди.

— Молли, дорогая, просто не знаю, что бы я делала без тебя, Кэбби и Линдси. Ты и не подозревала, что живешь в одном доме с ураганом Катриной, а я вот сотворила настоящее светопреставление. Как думаешь, прихожане в твоей церкви для белых не будут возражать, если крупноватая, но очень спокойная, уравновешенная и воспитанная, абсолютно черная негритянка зайдет к ним, чтобы спеть парочку гимнов? Я обещаю даже хлопать в ладони, отбивая ритм.

— Заходи в любое время, Мэгги, — засмеялась Молли. — Это заведение не мешает немножко оживить.

Мэгги направилась в свою спальню со смежной ванной, но в коридоре наткнулась на Кэбби, уже одетого, как Человек-паук. Он поднял руки и скомандовал:

— Стой!

Она остановилась — тем более что такое поведение было для Кэбби необычно.

— Что такое, Кэбби? Все в порядке?

Похлопав Мэгги по груди, он пронзил ее взглядом и произнес:

— Та-Ни! — Потом похлопал ее еще раз. — Та-Ни.

— Прошу прощения, молодой человек, но иногда я плохо соображаю. До меня не сразу доходит. Может, жестами объяснишь?

Кэбби задумался на секунду, затем, ухмыльнувшись, снял один из носков и помахал ногой в воздухе.

— Нога? Что-то случилось с твоей ногой?

Он покачал головой, сел и, закрыв ладонью все пальцы на ноге, кроме большого, поднял ступню в воздух.[27]

— Та!

— Большой палец?

Кэбби кивнул, ухмыльнулся и встал, указывая на ногу. Приподняв ногу, он стал кружить на месте, как пес, выискивающий подходящий угол для своих дел.

Мэгги ничего не могла понять. Мальчик остановился, сжал губы, напряженно размышляя, затем взял негритянку за руку и коснулся ею своего колена.

— Колено? — догадалась Мэгги, и Кэбби пошевелил большим пальцем. — Колено и палец? Ни-то? Не то? — И тут до нее дошло. — Тони! Тони, да?

Кэбби был в восторге.

— Та-Ни! Та-Ни! — повторил он несколько раз, кивая. Затем он похлопал ее по груди. — Друх.

— Тони твой друг? — спросила она в полном изумлении.

Кэбби кивнул и похлопал себя по груди.

— Друх.

Он обнял Мэгги, считая, что все объяснил, и направился на кухню. Мэгги прислонилась к стене. Она обязательно разрешит эту загадку, только надо пописать.

Тони, который присутствовал при этом разговоре, был удивлен даже больше Мэгги. Бог его знает, что на уме у этого парня и кто подсказал ему, что надо делать? Но в данный момент перед ним опять возникла проблема, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Кто бы мог подумать, что естественное желание пописать приведет к таким неожиданным последствиям?

Тут Тони вспомнил слова Бабушки о том, что в трудный момент он должен «повернуться». Он мысленно проделал это движение, но ничего не произошло. Надо как в хороводе, подумал он и стал вспоминать, как исполняется этот странный прыжок, когда танцоры выстраиваются в одну линию. И это у него получилось. Оказывается, он может повернуться лицом к темноте и не видеть больше мир через глаза человека, в которого вселился.

Глаза Тони быстро привыкли к сумраку. Он с удивлением обнаружил, что находится в большой комнате и, похоже, стоит спиной к окну, за которым разворачивается какое-то действие. Вспомнив чей-то афоризм «глаза — окна души», он подумал, что это, возможно, верно и он смотрит сейчас в душу Мэгги. Находившаяся позади него лампочка в ванной отбрасывала на противоположную стену тени, которые напоминали фотографии или рисунки, но большое расстояние не позволяло разглядеть их толком.