Мы прибыли в небольшой отель, где нас сразу встретили и разместили в номерах. Том делит комнату с Брисом, Фелис с Филом, я с Андреа, а Карли и Эдриан расположились в одноместных номерах.

Номер снабжен всеми удобствами для нас: кровать на одном уровне с коляской, низкая раковина, специальная ванна. На мгновение мне показалось, что я вновь оказалась в центре реабилитации, где каждый уголок продуман специально для нас.

– Телевизор ловит только два канала. И оба они на испанском.

– Я так устала.

– Ты еще скажи, что с ног валишься, – смеется Андреа.

– Именно.

– Отдохнем ночью, а сейчас мы вроде договорились найти место, где могли бы поужинать.

– Может, вы это сделаете без меня?

– Эй, Джина, да ты чего? Что за хандра на тебя напала?

– Я действительно устала.

– А может, дело не только в этом?

Андреа начала сверлить меня своим взглядом, и я понимаю, что больше скрывать это от нее не могу.

– Дело в Эдриане.

– Ха! Я так и знала. Нет, я чувствовала, что между вами что-то есть, не зря же он со своей подружкой расстался.

– Между нами ничего нет и не может быть, и именно поэтому я уже пожалела, что согласилась ехать.

– Джина, прекращай ломать комедию. Ты ведь прекрасно знаешь, что он поехал сюда не просто для того, чтобы помогать перемещать наши задницы.

– Он поехал с нами лишь потому, что чувствует на себе груз ответственности за меня, ведь я была его пациенткой.

– Даже если это и так, то нам предстоит еще долгая, долгая дорога, и я убеждена, что Эдриан поймет, что ты для него больше чем просто пациентка.

Побродив по вечернему городу, мы находим небольшой ресторан и занимаем столик, который находится на улице. Вечер сохранил в себе тепло жаркого дня. Ароматы цветов, что продаются в крохотном ларьке через дорогу, и специй, доносящиеся из окон ресторана, смешались в один единый запах, которым мне, наверное, и запомнится Венесуэла: пряный, изысканный и ни на что не похожий.

Смуглая фигуристая официантка приносит нам меню.

– Buenas tardes, – говорит она.

– Какая же она шикарная. Я бы с ней поучился испанскому языку… И не только, – говорит Том.

– Я понимаю английский язык, – говорит девушка, и мы замечаем, как Том из-за своей бесцеремонности начал краснеть.

– Что будете заказывать?

– Мы бы хотели попробовать что-то из местной кухни. Что вы можете посоветовать? – спрашивает Карли.

– Пабеллин криольо, это очень вкусно. А из напитков я рекомендую вам попробовать натуральные соки, они полезны и тоже отличаются неповторимым вкусом.

В итоге мы заказываем пабеллин криольо, сок из гуавы и коэсильо.

– Как вы думаете, она плюнет в мою тарелку после того, что я сказал?

– Я ей даже вдвое больше чаевых оставлю, если она это сделает, – говорит Андреа.

– Скарлетт, вы думали о том, что мы должны делать дальше? Где искать подсказки вашего мужа, и есть ли они вообще? – спрашивает Фелис.

– Будем решать проблемы по мере их поступления. Завтра поедем в Карипе, я заказала билеты в одной компании, которая занимается экскурсиями для инвалидов. Мы должны добраться до пещеры Гуачаро, а там найти письмо Джона.

– В его первом письме не было указано точного места в пещере, где спрятано письмо? – спрашивает Эдриан.

– Вы еще спросите, не оставил ли он деревянные указатели, чтоб нам легче было искать.

Нам принесли наш заказ. Пабеллин криольо представляет собой ассорти из говядины, риса, черных бобов, сыра и жареных бананов. Никогда прежде я не пробовала ничего подобного, блюдо оказалось очень сытным.

Весь вечер мы разговаривали, наслаждались венесуэльской кухней и слушали местных музыкантов, которые играли в соседнем кафе. Шумная столица начала готовиться ко сну, все реже и реже мимо нас проезжали машины, в окнах зданий появились первые огни, а тихий ветерок принес с собой соленый запах с Карибского побережья.

Добравшись до номера, я первым же делом решила позвонить маме и сказать, что у меня все прекрасно и нет причин для беспокойства. Та, как и полагается, задала мне целую кучу вопросов в духе: не прохладно ли в Каракасе, взяла ли я теплые вещи, соблюдаю ли я гигиену.

Как только я и Андреа приняли душ и уже начали готовиться ко сну, мы услышали, как в нашу дверь кто-то стучит.

– Наверное, Фелис решила проверить, готовы ли мы к отбою, – предположила Андреа.

Но когда мы открыли дверь, то оказалось, что наша догадка неверна.

– Томасу плохо! – с тревогой в голосе говорит Брис.

Мысли об усталости и диком желании спать улетучились вмиг, я и Андреа без лишних вопросов направились в номер парней.

– Что с ним? – спрашиваю я.

Томас сидит в кресле, глаза закрыты, рот слегка приоткрыт, руки вяло болтаются по сторонам.

– Понятия не имею. Я пошел в душ и слышу, как он кричит, открываю дверь, а он без сознания.

– Так что ты сразу в медпункт не позвонил?! Джина, иди сообщи об этом Фелис.

Как только я направилась к двери, мы услышали голос Тома.

– Джина, Андреа, подойдите ко мне.

Мы выполняем его просьбу.

– Мне очень плохо, и только вы можете мне помочь, – говорит он тихим голосом, не поднимая веки. – В комоде, в верхнем ящике, лежит мое лекарство, если не трудно, принесите его мне. Прошу.

Андреа открывает ящик, и спустя мгновение выражение ее лица резко изменилось, что меня очень озадачило.

– Вы идиоты! Идиоты, понятно?

Андреа достает бутылку какого-то бордового напитка и не прекращает возмущенно смотреть на Бриса и Тома.

– Нет, ну ладно у этого всего одна извилина, и ему сам Бог велел быть недоразвитым, но ты-то, Брис!

– Андреа, успокойся, это просто невинная шутка, мы хотели поднять вам настроение.

Том в это время заливается хохотом.

– Вы такие наивные, просто жуть.

Я тоже начинаю смеяться. Андреа вначале смотрит на меня с недоумением, но затем и сама подхватывает мой смех.

– Что это? – спрашиваю я.

– Местный ром. – Брис берет бутылку из рук Андреа и начинает открывать ее. – Я так давно не пил спиртного.

– Я думаю, что это не самая лучшая мысль – пить сейчас, нам завтра придется вставать с первыми лучами, – говорит Андреа.

– О, ради великого Хамфри Богарта, давайте хотя бы раз в жизни позволим себе сделать то, что нельзя, но очень хочется. В этом и заключается сущность счастья, вам так не кажется?