Закатив глаза, она, словно сделав мне одолжение, цыкнула.

— Так уж и быть. Я поговорю с Димой, — Марина Дмитриевна протянула мне руку. Я вопросительно посмотрела сначала на неё, а потом на её руку, не поняв, что она хочет, — Ох! Всё тебе нужно объяснять. Телефон мне подай, — сказала она, жестом указав на сумочку, которая лежала около меня. Я открыла её и протянула матери Стаса мобильный телефон. Тыкнув на несколько клавиш, она приложила его к своему уху.

— Привет, Дим. Ты как? В больнице? А что случилось? Отравили? А кто? Невеста моего сына? Правда? Не может этого быть! Знаю, какая невеста у моего Стаса. Да-да. Самой она не нравится. Не обращай на неё внимание. Скоро она исчезнет из компании и из жизни моего сына. Да-да. Хорошо, что ты понимаешь, что Стас в этом не виноват. Спасибо большое за понимание. Да-да, — Марина Дмитриевна положила трубку и кратко посмотрела на меня, — Я всё решила. Довольна?

— Дмитрий Петрович подпишет договор со Стасом? — изумилась я такой скорости решения проблемы, и когда Марина Дмитриевна кивнула, облегчённо выдохнула, — Нужно сообщить об этом Стасу.

— Не нужно. Всё решится и без тебя. Всегда решалось и сейчас решится, — сказала она и положила обе руки на свои виски, — Как же у меня от тебя голова болит…

— Позвольте мне вам помочь, — сказала я, вставая позади Марины Дмитриевны.

— И чем же ты мне поможешь? Меня долгие годы мучает мигрень.

— Моя тётя работает в больнице и она научила меня, как справляться с головной болью.

— Твоя тётя врач?

— Медсестра, — сказала я, и Марина Дмитриевна насмешливо ухмыльнулась.

— Медсестра?

— Да. Позволите? — я подняла руки и после позволения Марины Дмитриевны положила их на её шею. Пальцами рук я начала выполнять легкие массажные спиралеобразные движения по шее матери Стаса. После разминки шеи я перешла дальше. Я помассировала её голову таким же образом, как при мытье волос, — Ещё болит?

— Да. Не останавливайся, — блаженно прошептала Марина Дмитриевна, закинув голову назад.

Я плавно перешла к новой области — вискам. Несколько минут я массировала их круговыми движениями, постепенно идя к затылку. В завершении я помассировала мочки её ух в течение двух минут.

— После завершения нельзя резко вставать и сразу заниматься делами, отдохните минут пятнадцать, — посоветовала я, убрав свои руки, — Ещё лаванда и ромашка расслабляют и дарят длительный спокойный сон.

Марина Дмитриевна с благодарностью посмотрела на меня.

— Ну что тут скажешь? Спасибо, — сказала она, что меня сильно удивило.

— Обращайтесь. Если ещё будут мучать головные боли, я вам обязательно помогу, — слабо улыбнулась я и взяла под руку свою сумочку.

— Хорошо. Всего доброго, — Марина Дмитриевна помахала мне рукой на прощание.

— И вам, — я прошлась по саду и остановилась к забора. Дверь распахнулась, и во двор вошёл отец Стаса, — Здравствуйте, Владимир Петрович.

— Алиса? — он с нескрываемым удивлением смотрел на меня, — Здравствуй. А ты чего здесь?

— Зашла с просьбой к Марине Дмитриевне.

— Она тебе помогла?

— Да. Всё в порядке. Извините, я тороплюсь в офис.

— Тебя подвести? — спросил мужчина.

— Нет. Я вызову такси.

— Стас не любит ждать. Я тебя подброшу, — сказал Владимир Петрович. Не смотря мои возражения, он усадил меня в свой автомобиль. Надев очки, он сел за руль, — Как у вас с моим сыном? Он тебя хоть не обижает?

— Всё в порядке.

— О вашей помолвке теперь знают все. Мать была недовольна, а мне кажется, что вы не так уж и плохо смотритесь вместе.

— Спасибо, Владимир Петрович. Хотя бы вы не против нашей помолвки.

— А чего я должен быть против? Раз Стас выбрал тебя, значит на то были свои причины.

— Думаете?

— Конечно. Ты первая девушка, с которой нас познакомил сын.

— Знаю. И я, честно, очень удивлена.

— Правда? А очень зря. Стас — однолюб. Не думаю, что у него было много девушек. Он весь в меня, в отличие от Кольки.

После этих слов я не смогла сдержать улыбку. Благо, Владимир Петрович не заметил это.

«Однолюб? Ну да. Может, Стас и любит одну, но спит то с другими…»

Помолвка

В офисе Стас сообщил мне о том, что на этих выходных у нас будет проходить помолвка в его доме. Сказать, что я была шокировала — ничего не сказать.

— Помолвка!? Зачем это ещё!?

— Это нужно для прессы. Раз теперь все знают о том, что мы помолвлены, то все должны знать и о нашем праздновании, — спокойным голосом сказал Стас.

— Праздновании!? Каком ещё праздновании!? — возмущённо кричала я, не понимая, о чём вообще он говорит.

— Будет праздник в честь нашей помолвки.

— Мы будем праздновать то, чего нет!? — я нахмурила лоб, сверля Стаса недовольным взглядом.

— Ещё раз повторюсь. Это для прессы.

— Мы играем жениха и невесту на публику? А дальше что? Поженимся для прессы? Детей наделаем!?

— Этого не будет. Я не собираюсь ни на ком жениться. Мы потешим любопытство журналистов и всё.

— Что «всё»!? Закончим нашу игру!?

— Пока нет. Но вскоре всё обязательно прекратиться.

— Напомню, что у нас осталось ещё чуть больше двух месяцев.

— Настолько сильно не хочешь меня видеть? — с разочарованием в голосе спросил Стас.

— Я уже и сама не знаю.

— А что знаешь?

— Знаю, что не хочу участвовать в твоих дешёвых играх, — мой взгляд упал на кольцо на моём пальце.

— Не таких уж и дешёвых. Кольцо, теперь празднование помолвки — всё это обойдется не так уж и дёшево.

— Ну так отмени всё, — сказала я, пожимая плечами.

— Я не могу так просто взять всё и отменить. Нам придется снова показаться всем, как жених и невеста. Уж потерпи немного.

— Тебя не так просто терпеть, — вздохнула я и подняла глаза на настенные часы, — Уже поздно. Мне пора домой. Тётя будет волноваться.

— Я тебя отвезу. Но есть ещё кое-что…

Я посмотрела на Стаса, в ожидании ответа.

— Раз ты моя невеста, то ты должна жить со мной.

— Что!? Нет! — выкрикнула я, и Стас тут же закрыл мне рот рукой.

— Да не кричи ты так. Мы не одни в офисе, — сказал он, прижимая свою ладонь к моим губам.

Когда он убрал руку, я выдохнула.

— Мы не будем жить вместе! — сказала я на полтона тише, и Стас рассмеялся.

— Это не моя прихоть. Жених и невеста обычно живут вместе.

— Но мы не они, — напомнила я.

— Я позвоню своему помощнику, и он перевезёт твои вещи ко мне.

— Нет! Я уже сказала! Одно дело работать с тобой, но жить…