– Я тебя понимаю. Если это тебя утешит, знай, что тогда я совершил глупейшую ошибку в своей жизни. Я готов доказать, что никогда больше снова не обижу тебя.

От его решительных слов у Сиенны замерло сердце.

– Я люблю тебя. Я собиралась признаться тебе в этом в день моего рождения. Мне следовало быть смелее и сказать тебе о своих чувствах, – отрывисто проговорила она. – Я должна была рассказать тебе о моем прошлом. Я должна была признаться, что мне наплевать на мнение людей о наших отношениях. Мне следовало спросить тебя, готов ли ты любить меня, как я люблю тебя.

Эмилиано зажмурился и шумно вдохнул:

– Прости меня, душа моя. Прошу тебя, прости.

– Скажи мне, что ты любишь меня. Пожалуйста. Так я чувствую себя намного лучше.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю твою смелость, твой дух, твое доброе сердце. Я люблю твое тело. Я люблю твою душу. – Он мягко прикоснулся к ее округлому животу. – Мне нравится, что наш ребенок растет в тепле и безопасности внутри тебя. Я люблю…

Сиенна бросилась к нему, не стыдясь слез, и поцеловала в губы. Беспомощно простонав, он страстно и собственнически поцеловал ее в ответ.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он поднял голову и смахнул слезы с ее лица.

– Последние несколько недель были адом, дорогая, – пробормотал он. – Я уже даже согласился терпеть твои слезы, потому что тогда я был бы уверен, что ты не плод моего отчаянного воображения.

Она рассмеялась и снова его поцеловала. Эмилиано подхватил ее на руки, отнес в гостиную и уложил на толстый ковер у пылающего камина. Они занимались любовью, и от его изысканных ласк Сиенна стонала от наслаждения. А потом он снова и снова тихо признавался ей в любви на двух языках.

– Мне не верится, что ты сговорился с Дэвидом, – размышляла она много часов спустя.

Ее муж высокомерно пожал плечами. Ах, как она соскучилась по этому его жесту!

– Он должен быть в курсе, что ему не следует к тебе соваться, – сказал Эмилиано. – Я просто использовал его знания, и он получил большой куш за содействие.

Сиенна рассмеялась, Эмилиано присоединился к ней. Посерьезнев, они пристально смотрели в глаза друг друга, отдавшись чувствам.

– Мне было невдомек, как я могла влюбиться в тебя дважды за одну жизнь, – прошептала она, проводя большим пальцем по его полной нижней губе.

Эмилиано благоговейно погладил пальцами ее подбородок.

– А теперь ты поняла? – резковато спросил он. – Просто я всегда знала, что ты мой единственный. И я буду любить тебя вечно.

– И ты моя единственная. Навсегда.

– Мой ангелочек… Если ты захочешь, я всегда буду тебе верным другом.

Эмилиано улыбнулся, войдя в детскую и увидев, что брат держит на руках его дочь, родившуюся восемь недель назад. Мускулистый Матиас очень бережно придерживал Анджелину, и у Эмилиано замерло сердце.

Он уже привыкал к этому чувству, потому что испытывал его по нескольку десятков раз за день. Это начиналось каждое утро, когда он просыпался рядом с женщиной своей мечты, которая придавала смысл его жизни.

– Ты в курсе, что она еще не понимает ни одного твоего слова? – спросил Эмилиано.

Матиас осторожно повернулся на каблуках, посмотрел на Эмилиано, а затем взглянул на сокровище у себя на руках.

– Она все понимает. Я ее крестный отец, а это означает, что у нас с ней особая связь. Она улыбнулась мне и махнула кулачком до того, как ты нас прервал.

Качая головой, Эмилиано подошел ближе, завороженный своей дочерью. Он погладил пальцем ее мягкую щечку. У него потеплело на душе, когда девочка прильнула к нему.

Глаза Анджелины, светло-бирюзовые при рождении, медленно меняли цвет и становились зелеными, как у матери. Ее волосы были такими же черными, как у Сиенны, и Эмилиано втайне надеялся, что его дочь будет похожа на свою мать как внешне, так и характером.

– Ты стал таким мягкотелым, – поддразнил Матиас, но Эмилиано услышал в его тоне теплые нотки.

– Что я могу сказать? Я счастливый человек, и мне не стыдно в этом признаться.

– Да, тебе действительно повезло. Как и мне после того, что ты сделал. – Брат посмотрел на Эмилиано серьезно и предельно искренне. – Я знаю, чем ты рисковал ради меня. Я в неоплатном долгу перед тобой.

– Ты бы сделал ради меня то же самое. – Эмилиано сжал плечо Матиаса. Между ними обоими давно было глубокое взаимопонимание.

Дочь Эмилиано что-то пролепетала, привлекая внимание отца. Наклонившись, он вдохнул ее сладкий запах, а потом нежно поцеловал в лоб.

– Взрослому мужчине негоже быть таким нежным, – пожурил его Матиас.

– Это говорит человек, который плакал, когда я попросил его стать крестным отцом моей дочери.

Брат фыркнул:

– Ты проорал свою просьбу, когда я тренировал строптивую кобылу, и она меня лягнула. Ты бы тоже прослезился на моем месте.

Эмилиано рассмеялся, и Матиас рассмеялся тоже. Они хохотали, когда в детскую вошла Сиенна.

– Вот вы где, – сказала она. – Я уже подумала, что вы трое запрыгнули в самолет и улетели на Таити.

Сиенна старалась не смущаться, когда Эмилиано посмотрел ей в глаза. В его взгляде читалась вечная любовь, признание и доброта, отчего у нее по-прежнему замирало сердце.

Матиас полностью восстановился, выйдя из комы восемь месяцев назад. После того как его выписали из швейцарской частной клиники, он переехал в особняк в Кордове вместе с Эмилиано и Сиенной. Теперь Эмилиано работал на две страны: Аргентина и Англия.

Выздоровев, Матиас стал управлять компанией Кастильо на условии, что Бенито и Валентина подают в отставку и отказываются от всех имущественных претензий к нему. Они отправились в кругосветное плавание на яхте, любезно предоставленной им Эмилиано. Он счел, что это небольшая цена, которую надо заплатить, чтобы избавиться от родителей на некоторое время.

Отношения между Бенито и Эмилиано изменились к лучшему после того вечера, когда к Сиенне вернулась память. Она надеялась, что сердце Валентины со временем оттает, и она будет по-доброму относиться к Эмилиано.

Эмилиано протянул руку, и Сиенна подошла к нему, встречая его поцелуй, а потом улыбнулась своей драгоценной дочери.

– Гости ждут, – сказала она. – Они желают посмотреть, как окрестят этого ангелочка.

На крестины Анджелины приехали новые и старые друзья Эмилиано и Сиенны.

– Пусть еще немного подождут. Женщинам полагается опаздывать, и сегодня ее день, – сказал Эмилиано.

Когда Анджелина пролепетала в знак согласия, все рассмеялись. Матиас с любовью улыбнулся своей племяннице, а Сиенна посмотрела на своего мужа.