Пейзаж был очень высоко оценен современниками, все отмечали высокий лиризм, одухотворенность композиции, то, как художник вовлекает зрителя в эту картину, заставляет следовать за собой, как будто действительно возможно сбежать по косогору вниз и оказаться в слободе. Композиционное построение было настолько удачным, что позднее его даже повторил ученик Саврасова Исаак Левитан в картине «Вечер. Золотой Плес» 1889 года.

Есть здесь, вероятно, и еще один нюанс: сельские дома, кусты, деревья рощи – все это несколько затемнено, художник не использует яркую зелень, только коричнево-зеленоватые тона, и лишь монастырь изображен белоснежно-золотистым.

Этот художественный прием создает отчетливый контраст между обыденным миром городской окраины, где люди заняты обычными житейскими делами – сушат белье, топят печи, возделывают огороды, и миром духовным, миром монастыря, где нет места обыденности, где главным становится Горний свет.

Место, с которого Саврасов писал этот пейзаж, сейчас уже невозможно найти. Высокая береговая линия Нижнего Новгорода плотно застроена, так же как и противоположный берег, который на картине кажется совершенно пустынным. Конечно, всегда немного обидно видеть, как изменился окружающий мир за не столь уж продолжительный период времени, ведь с момента создания картины прошло меньше полутора веков. Но зато весьма любопытно сравнивать прошлое и настоящее, тем более что картина находится в Нижегородском художественном музее.

Нет, все было наоборот. Это как раз Сенкевич мог увидеть в Риме картину Семирадского и вдохновиться на написание нового романа.

Генрих Семирадский. Светочи христианства. Факелы Нерона. 1876 г.

Почему-то большая часть страшилок из искусства эпохи Возрождения и Нового времени традиционно относится к первым векам христианства, хотя, вообще-то, если покопаться в истории любой страны, можно найти массу кошмарных историй о том, как изощренно люди уничтожали друг друга, причем иногда даже не в корыстных целях (что, в принципе, понятно), а во имя неких, самых разнообразных идей.

Генриха Семирадского в советском искусствоведении не слишком жаловали, а в постсоветском не особенно замечали: смущало и дворянское происхождение с польскими корнями, и явная приверженность академизму, и тематика искусства, катастрофически далекая от современных ему социальных реалий, ведь современниками художника были передвижники, яростно насаждавшие так называемый критический реализм в искусстве.

Семирадский писал картины из жизни античной Греции и Древнего Рима, в Риме он и прожил большую часть своей творческой жизни. Художник был обласкан властью, а его гонорары позволили ему даже построить в Вечном городе виллу в обожаемом античном стиле.

ГЕНРИХ СЕМИРАДСКИЙ. СВЕТОЧИ ХРИСТИАНСТВА (ФАКЕЛЫ НЕРОНА). 1876

Сейчас мнение специалистов по поводу творчества Генриха Семирадского начинает меняться. Искусствоведы отмечают потрясающий уровень пейзажей в его картинах и совершенно гениальную способность передавать воздушную среду художественными средствами. Некоторые робкие голоса даже записали Семирадского в предтечи импрессионизма в русском искусстве.

Сюжет полотна восходит к «Анналам» Тацита, где достаточно подробно рассказывается о гонениях на христиан в эпоху императора Нерона. Любопытно, что примерно через двадцать лет польская литература обогатилась знаменитым романом Генриха Сенкевича «Камо грядеши». Очень может быть, что именно «Светочи христианства» Семирадского в какой-то мере пробудили фантазию Сенкевича. Известно, что в конце 1870-х годов писатель бывал в Риме, где вполне мог общаться с земляком и видеть его картины.

Картина Семирадского имеет грандиозные размеры: примерно 4 на 7 метров. На ней изображены несколько десятков персонажей, причем каждому, начиная от Нерона и заканчивая самым последним рабом-нубийцем, дана индивидуальная характеристика. Ясно, что это – невероятная по масштабам и сложности работа.

Конечно, по сути, содержание полотна абсолютно прямолинейно и хрестоматийно: Нерону и его развращенной свите противостоят несколько христиан разного возраста, пола и, вероятно, социального положения (но все с просветленными лицами), которых без всяких доказательств обвинили в поджоге Рима и приговорили к сожжению. Отсюда и светочи – их всех привязали к столбам и сожгли. Ужас, конечно, но в императорском Риме такие изощренные казни были частым явлением и считались обычным развлечением для всех категорий горожан – начиная с патрициев и кончая рабами. Видимо, интерес к всевозможным ужасам вообще заложен в человеческой природе, где-то глубоко внутри мы все немного садисты. А еще нас привлекают кошмары, которые случаются с другими, и мы испытываем удовлетворение оттого, что все это произошло не с нами.

И чем мы в таком случае отличаемся от древних римлян эпохи Нерона?

Увы, править страной вообще опасное дело. И Николай Романов был не первой и не последней жертвой восставших масс.

Эдуард Мане. Расстрел императора Максимилиана. Серия картин 1867–1869 г.

Для Эдуарда Мане картины на темы текущих исторических событий совершенно не были типичными. Серия работ на тему казни императора Максимилиана, случившейся в мае 1867 года, была выполнена художником в 1867–1869 гг., то есть фактически сразу после события («утром в газете – вечером в куплете»).