И вновь ни единого дружелюбного слова.

— Отлично, — пожимаю плечами. — Давай вот дальше ты сам. Всё сам, дорогой. Мне глубоко насрать на то, что ты даже не в курсе, где она. Ты не собираешься идти на контакт, поэтому каждый сам за себя.

— Рвешь отношения с братом, который тебя вырастил? И вытаскивал из дерьма? — Егор усмехается, отпивает глоток обжигающего кофе и морщится.

— Да, оно тут такое же отвратительное, как и твое поведение, — указываю на кофе и продолжаю: — Я не рву отношения, но и позади стоять не буду, пока ты Юлю к алтарю ведешь. И знаешь. Я заебался слушать какой ты крутой брат. Всегда поможешь, вытащишь. Ты как мамка. До сих пор думаешь, что если бы на ты и не мать, я бы и дальше тусил? Вы такие наивные. Давай так. Дадим Юле выбор. Без слов и соплей. Без разбитых стекол и шантажа. Пускай выбирает того, с кем хочет быть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, — слишком быстро соглашается Егор. А после спрашивает где Юля. Снова.

Я лишь развожу руками и улыбаюсь. Раз он так уверен, что она будет его, то пускай потеет и ищет. Упрощать ему задачу я не собираюсь.

— Если я узнаю, что ты ее спрятал, пеняй на себя. Не дай бог из-за твоих игр она потеряет ребенка.

— Тебя до сих пор волнует только ребенок? Хочешь во что бы то ни стало порадовать мамочку и подарить ей внука? А как же сама Юля? О ней ты подумал?

— Да пошел ты, — Егор психует и со злостью опрокидывает стакан с кофе, который тут разливается на полу.

— А я думаю о ней, — серьезно говорю я. — Уверен, она это оценит и даст согласие быть моей… — делаю паузу и добиваю его словами: — Женой.

Я не ожидаю его резкого выпада и удара в челюсть, который незамедлительно следует. Я не удерживаюсь и падаю назад вместе со стулом. Голова тут же начинает болеть так, что я едва слышу последние брошенные Егором слова:

— Она моя.

Он встает и сваливает, оставляя меня один на один с ужасающей головной болью. Вначале я хочу попросить его помочь и крикнуть, что он перегнул, но после прошу помощи у девушки, делающей мне кофе. Она любезно дает мне обезболивающее, я выпиваю таблетку, жду, когда она подействует и сваливаю домой. Я зол настолько, что откладываю визит к Юле до завтра, осознавая, что я слишком взвинчен, чтобы разговаривать нормально.

Пробыв в квартире до вечера и хорошенько отоспавшись, я собираюсь, вызываю такси и сваливаю в бар, забываясь. Мне необходимо сбросить напряжение и убрать гнев, рвущийся наружу.

Просыпаюсь с утра с адским стояком и диким желанием увидеть Юлю. Мне жизненно необходимо понять, что с ней все хорошо и что ей не угрожает никакая опасность. Собираюсь и еду обратно к тому особняку, куда она отправилась вчера. Бросаю машину за несколько метров до коттеджа, решая прогуляться, но не успеваю пройти и пары метров, когда слышу ее смех. Этот звонкий звук, сука, ни с кем не перепутаю.

Она смеется с этим мужиком, или с кем? Стараюсь идти медленнее на голос, чтобы она меня не увидела. Замираю за деревом и смотрю на нее. Она держит на руках ребенка, а рядом с ней какой-то мужик со вторым ребенком. Дети? Сука, откуда дети? У нее же их нет. Она беременна только от нас. А тут два малыша. Это не ее, точно.

Я не сразу замечаю, что мужик не тот. Она что, нашла другое развлечение? Мы ошиблись, решив, что она не позволила бы себе секс втроем до нас и что мы были ее временным помутнением? Я прокручиваю множество мыслей в голове и снова смотрю на Юлю с этим пижоном. Он меня напрягает. Своим внешним видом: слишком причесанным и педантичным, но больше всего раздражает взгляд, которым он оценивает мою девочку.

Он заинтересован в ней. Чуть ли не в рот ей заглядывает. Наклоняется и что-то быстро говорит, и я вижу, как она откидывает голову назад и заливается звонким смехом. Смеется так, как не смеялась рядом с нами. Кладет руку мужчину на плечо и улыбается, глядя ему в глаза.

— Я так и знал, что ты в курсе, где она, — раздается рядом со мной голос Егора.

Я даже не поворачиваюсь к нему. Продолжаю смотреть на идиллию между ней и этим петухом. Внутрь закрадывается мысль, что они выглядят как настоящая семейная пара. Счастливы и беззаботны.

Когда мужик касается руки Юли, а после переводит ее на талию, у меня сдают нервы. Я рычу и делаю шаг вперед, но Егор меня останавливает.

— Успокойся. Мы найдем выход, но не трогай ее сейчас.

Я хочу разбить морду этому уроду, переломать ему руки за то, что он смеет трогать ее, за то, что хотя бы мечтает о ней, но вместо этого послушно иду за братом, оставляя ее в компании незнакомого мне мужика. Я не хочу оставлять ее, но ухожу, зная, что это лучшее, что можно сделать. Странно, но именно эта сцена дала мне понять, что именно нужно Юле, чего она хочет и как представляет себе жизнь с будущим ребенком.

Я напитываюсь чужой идиллией. Впитываю в себя эти знания и понимаю, что готов сделать все, лишь бы увидеть, как Юля смеется для меня, как улыбается мне и берет на руки нашего ребенка. Я впервые за все время думаю о будущем сыне или дочери, и осознаю, что меня это совершенно не пугает.

— Артем, — окликает брат. — Мы найдем выход.

— Иди на хуй, Егор, — сбрасываю его руку с плеча и открываю дверцу машины. — Я найду его сам.



Я нервничаю. К матвею и Нике я уже привыкла, но наличие другого мужчины настораживает, хоть Матвей и говорит, что он хороший. Мне все равно не привычно и нервно.

— Наконец-то вы приехали, мы уже почти все приготовили. Осталось только мясо пожарить, — Ника улыбается Матвею, и я вижу с каким трепетом она держит на руках малышку.

Матвей подходит к ним и целует сначала мамочку, а потом и малыша.

— Не ворчи Ник, все сделаем, — он берет малыша на руки и говорит: — Привет, заец, все хорошо?

— Ттта, — протягивает малыш и обхватывает папину шею.

— Привет, принцесса, — обращается к дочке, мирно сидящей на руках у брата. Он целует ее в розовую щечку, она улыбается, но не отпускает мощную шею мужчины, который ее удерживает.

— Правильно, принцесса, нечего у папки делать. У дядьки удобнее. Я, Демьян, — обращается ко мне, после того, как только что поговорил с Дашкой. Чувствую, как по телу пробегают мурашки от одного его взгляда.