Проштудировал еще раз, заново, и классический учебник М. Дробова: «Малая война: партизанство и диверсии».

Дробов был прав, хотя не все его поняли тогда, в 30-е годы, когда вышел в свет научный труд. Он говорил о том, что «малая война» станет играть значительную, а возможно, и решающую роль в будущем. Его критики основывались на опыте масштабных, мировых войн. И действительно, не забылась еще Первая мировая, пахло порохом уже новой вселенской бойни, какие уж тут «малые войны». Но, оказывается, настало время, как теперь их называют, и «конфликтов малой интенсивности».

Поднял Лазаренко судоплатовские дела. Тут, право, было чему поучиться. На счету сотрудников 4-го разведывательно-диверсионного управления НКВД — оперативные игры с фашистами, умелое проникновение в немецкие центры, штабы, эффективная деятельность как разведгрупп, так и талантливых разведчиков-оперативников.

Эти материалы Александр Иванович читал с особым волнением. Нет, в годы Великой Отечественной ему не посчастливилось работать в легендарном 4-м управлении, он был всего лишь войсковым разведчиком.

Теперь, в 1980-м, Павел Судоплатов нужен был командиру «Каскада» как начальник Разведывательно-диверсионного управления. Вернее, нужен был не сам Павел Анатольевич, а опыт, накопленный его службой за время войны.

И этот фронтовой опыт положили в копилку «Каскада».

Немало помогли Лазаренко и работы известного диверсанта Ильи Старинова — тут и дела испанские, и действия советских партизан в фашистском тылу.

В общем, перед командировкой в Афганистан полковник Лазаренко основательно изучил и аккумулировал опыт своих предшественников. Свой же опыт еще предстояло наработать. Тем более что противники действовали не менее мобильно — уже летом 1980 года на территории Ирана и Пакистана оперативно разворачиваются лагеря подготовки моджахедов.

В свою очередь, в «Каскаде» совсем немного сотрудников, которые владеют языком, знают обычаи народов Афганистана. Да и что значит — владеют языком, если в стране пребывания люди говорят более чем на 30 языках и диалектах.

А местные нравы, обычаи… Тут столько тонкостей, особенностей. Что поделаешь, приходилось все осваивать в ходе работы, как говорится, с колес.

Как и прогнозировал Лазаренко, действовать «каскадерам» пришлось в крайне непривычных для себя условиях, нередко отказываясь от традиционных методов ведения разведывательной работы.

Сам Лазаренко по возвращении из Афганистана так вспоминал о том времени:

«У нас было 480 агентов. И все они внедрены в банды. Но чтобы встретиться хотя бы с одним агентом, надо не три остановки на метро проехать, потом пять на автобусе и помотаться по городу, проверяясь, нет ли «хвоста». Тут следует чуть ли не целую войсковую операцию готовить. Зачастую под прикрытием бронетранспортера выезжали в поле, и туда выходил агент.

А как проверить свою агентуру? В европейских странах это делается просто, но попробуйте сделать в Афганистане. Ладно, если речь идет о Кабуле, Кандагаре, Фарахе. Это достаточно большие города, они под нашим контролем. А маленькие селения банды контролировали. Отсюда и трудности, о которых не подозревают европейские разведчики».

Да уж, жизнь еще раз подтвердила, что Афганистан — особая территория на карте мира. Во всяком случае, для командира «Каскада» она стала именно такой.

Я неспроста привел слова Александра Лазаренко о трудностях оперативной работы в Афганистане. Эту работу и выполняли сотрудники «Каскада». А вот их безопасность обеспечивали бойцы группы «А».

«Одной из самых малоизвестных страниц истории «Альфы», — напишет позже генерал Геннадий Зайцев, — является участие ее бойцов в работе на территории Афганистана сводной команды спецназа КГБ под кодовым названием «Каскад-2». Ее командировка на войне проходила с февраля по июль 1981 года…

Комплектование происходило на индивидуальной основе. Люди подбирались из разных отделений группы «А». Возглавил группу Виктор Николаевич Зорькин».

Кроме командира, в нее входило двенадцать сотрудников. «Альфовцы» вылетели в Фергану, где формировался «Каскад-2». Там они работали над собой — стреляли, водили бронетехнику и автомобили, изучали обстановку в Афганистане.

Поскольку оперативникам «Каскада-2» предстояло действовать не только в Кабуле, но и в провинциях, уже в Фергане были сформированы группы для работы в конкретных местах.

Главной задачей «альфовцев» было силовое прикрытие деятельности оперативников. На каждую встречу «каскадеров» с агентами выезжали два-три сотрудника группы «А».

«В ходе поисковых мероприятий, — вспоминал Виктор Зорькин, — сотрудниками «Каскада» была выявлена и при нашем участии обезврежена террористическая группа, действовавшая в Кабуле под видом водителей такси. На ее счету было несколько тяжких преступлений.

Со временем задачи, решаемые «каскадерами», в том числе и нами, стали меняться. Мы все больше привлекались к изъятию оружия из тайников моджахедов, а также для обеспечения действий и прикрытия агитационных отрядов, которые состояли из представителей афганских органов власти и советских советников».

Дело в том, что моджахеды быстро осознали эффективность деятельности агитотрядов. И стали готовить вооруженные нападения на агитотрядовцев. Пришлось усилить меры безопасности. Прикрытие выросло до нескольких бронетранспортеров, а в местах проведения митингов заранее развертывалась система обороны.

Так «Альфа» осваивала Афганистан. Командировка группы Виктора Зорькина стала началом для постоянного выезда бойцов подразделения на войну.

В сентябре 1983 года председатель КГБ СССР Виктор Чебриков посчитал, что группе «А», как выразился генерал Зайцев, «следует пройти через военное горнило Афганистана». Он подписал распоряжение, в соответствии с которым каждый боец и командир подразделения направлялся в двухмесячную командировку на войну.

Его распоряжение было исполнено. За четыре года 125 офицеров группы работали в Афганистане. Некоторые из них — Виктор Зорькин, Анатолий Савельев, Валентин Шергин, Олег Балашов — дважды.

Потерь за период боевых командировок группа «А» не имела.

«В первых числах июня 1943 года консульский служащий Луиджи Ферраро, элегантный молодой человек с непринужденными манерами, снабженный соответствующими документами, представился итальянскому консулу в Александретте (речь идет о турецком порте. — Прим. авт.) маркизу Иньяцию ди Санфеличе (который, не будучи заранее уведомленным, его не ожидал) и вручил письмо за подписью министра иностранных дел. В письме было сказано, что Луиджи Ферраро временно направляется в консульство для выполнения особого задания министерства. Господина консула просили оказывать ему в этом всяческое содействие.

С собой Ферраро привез четыре довольно тяжелых чемодана, не подлежащих таможенным досмотрам как дипломатический багаж…»