Царь рекомендовал Б.П. Шереметеву и В.В. Долгорукову привлечь «…к себе волохов, мультяп, сербов и прочих христиан». 8 мая от имени московского царя по Европейской Турции распространили грамоты, в которых народы европейских провинций (греки, сербы, болгары, албанцы, черногорцы) Османской империи призывались к военным действиям на стороне русской армии и «на неприятеля креста господня воевати за отечество, за честь и привращение древних свобод и вольностей», «за освобождение церкви и веры святыя православный от гонения бусурманского». В одном из своих посланий царь писал местному воеводе о планах: «…по указу от Порты Оттоманской посланы от хана крымского посланцы к вольным князьям, имеющим владения близ гор между Черным морем и Каспийским, дабы оные князья со владениями своими склонить под власть султана и послужить бы хану крымскому, за что могут многие милость получать… надлежит не пропуская времени о том стараться, а когда уже будет поздно и весьма невозможно того чинить… И ежели народ сей будет при Вашей стороне, тогда сила ваша в том краю наилучше будет… надобно годную особу в тот край послать с частию войска, регулярного и нерегулярного…» Уже тогда прослеживается уважительное отношение к обычаям, местным традициям, соблюдение законов, чтимых жителями завоеванных областей. Учитывая национальный фактор, Петр I внес в обращение еще один пункт: «позволим под нашею протекцию избрать себе начальников от народа своего и возвратим и подтвердим их права и привилегии древние, не желая себе от них никакой прибыли, но содержим их яко под протекцию нашею». Жителям Дунайских княжеств и Балкан предлагалось звать к себе своих соплеменников: «И для того б таких людей к себе призывали, и писали, и послали для того в свой край нарочно, под которыми людьми будут они, ежели в военное время случай позовет, иметь команду». В Бухарест с грамотами отправился серб Михайло Милародович, который знал военное дело, но одновременно занимался торговлей скотом между Валахией и Венецией. Были направлены близкие по содержанию письма канцлеру Головкину и Владиславичу.

7 мая Петр I отправил командующего гвардейскими полками князя Василия Владимировича Долгорукова к Шереметеву с инструкцией, В Немиров Долгоруков прибыл 12 мая. Царь Шереметеву в депеше подробно изложил причины, по которым необходимо торопиться: «Изо всех мест получаются известия, господари молдавский и валахский и знатные люди этих стран присылают беспрестанные просьбы, чтоб мы шли как можно скорее, если нельзя со всем корпусом главного нашего войска, то по крайней мере значительную его часть, преимущественно кавалерию, послали бы в Молдавию к Дунаю, где турки велели делать мост. Господари пишут, что как скоро наши войска вступят в их земли, то они сейчас же с ними соединятся и весь свой многочисленный народ побудят к восстанию против турок: на что глядя и сербы (от которых мы такое же прошение и обещание имеем), также болгары и другие христианские народы встанут против турка, и одни присоединятся к нашим войскам, другие поднимут восстание внутри турецких областей; в таких обстоятельствах визирь не посмеет перейти за Дунай, большая часть войска его разбежится, а может быть, и бунт поднимут. А если мы замедлим, то турки, переправясь через Дунай с большим войском, принудят господарей поневоле соединиться с собою, и большая часть христиан не посмеют приступить к нам, разве мы выиграем сражение, а иные малодушные и против нас туркам служить будут. Господарь молдавский уже присягнул нам на подданство; господарь валахский скоро последует его примеру».

Петр I приказал Шереметеву с корпусом кавалерии под командованием генерал-лейтенанта князя Голицина и Ингермонландским и Астраханским пехотными полками выступить в поход. А перейдя через границу, послать «кого пристойно» к господарям Дунайских княжеств с призывом объединиться против турок. В Молдавии находилась большая группа турецких откупщиков продовольствия — балтаджиев. Кантемир опасался, что они узнают о его связах с русским командованием. Во главе с конницей, возглавляемой Шереметевым, царь предполагал захватить все переправы, опередив турок. Если же турки переправятся через Дунай, то «стать за Днестром в удобном месте, и иметь добрую осторожность, и разведывать чрез шпионов и волохов о неприятельской силе, и о походе и обращению, и о всем том к нам писать». Царь, не щадя себя и людей, настроился на молниеносную войну. Но нельзя утверждать, как обычно пишут многие историки, что Петр Алексеевич и русское командование переоценивали силы балканских христиан. В письмах Петра I к А.Д. Меншикову и Ф.М. Апраксину слышалось беспокойство за исход «надлежащего и токмо одному Богу сведомого пути».

Польские магнаты в честь царской четы давали торжественные обеды и балы. «Мы здесь, — писала Екатерина Меншикову, — часто бываем на банкетах и на вечеринках, а именно четвертого дни (9 мая) были у гетмана Синявского, а вчерашнего дни были у князя Радивила и довольно танцевали. И доношу вашей светлости, дабы вы не изволили печалиться и верить бездельным словам, ежели со стороны здешней будут происходить, ибо господин шаутбенахт (Петр — вице-адмирал) по-прежнему в своей милости и любви вас содержит».

В марте Петр I предлагал польскому королю встретиться в Луцке, потом в Яворове, позже в Жешуве. Но тот под разными предлогами уклонялся от встреч. Увиделся Петр I с Августом II и польским Сенатом только в мае в Ярославле. Царь жаловался Апраксину из Польши: «Здесь… еще все дело как брага бродит, и не знаем, что будет. Но ежели несчастья бояться, то и счастия не будет».

Турецкие войска вышли позже намеченного срока. 10 мая янычары направились из Адрианополя в сторону Днестра. 11-го за ними последовали латники, 12-го — артиллеристы, 14-го — сам визирь с остальной армией. На весь путь до Бендер визирь отвел 35 дней. Македонские войска пошли другими дорогами. Анатолийские отряды переправились у Галлиполи. Сюда же прибыли 5 кораблей из Египта с 3 тысячами янычар. В пути турки дезертировали массами. Ежедневно от дизентерии умирало по 300–400 человек. Турецкие солдаты не верили в победу.

16 мая корпус Шереметева с полками Долгорукова прибыл в Бреславль. 17-го фельдмаршал устроил смотр драгунским полкам, которые сразу же выступили в поход к Днестру. Шереметев задержался. Он провел ученья с оставшимися полками. 19 мая Петр выразил удовольствие Шереметеву и Долгорукову. Но радость оказалась преждевременной. За 5 дней, с 17-го по 21 мая, войска прошли всего полторы немецких мили (12 км). Драгунские полки шли в пешем строю, прикрывая обозы. От каждого полка была выделена рота, всего 500 драгун, которые возглавили движение корпуса. Обозы везли провиант, фураж, боеприпасы, офицерские багаж. Офицерские жены ехали вместе с мужьями. 22 мая корпус совершил рывок и преодолел 3,5 мили (28 км), но на следующий день опять стоял.

На протяжении всего перехода ни Петр I, ни Шереметев не знали о численности войска противника. План строился с расчетом на тактическое превосходство. Приближаясь к границам Молдавского княжества, русское командование все чаще отправляло на разведку драгун из молдавских полков. Неоднократно разведывательные партии сталкивались с «летучими» отрядами татар, запорожцев, поляков. 23 мая первые 900 человек из обоза подошли к Днестру и начали переправу. Турецкая партия, состоящая из 3000 турок, поляков и шведов, напала на русские роты. В бою русские потеряли 2 человека, турки — больше 20-ти. С правого и левого берегов противники обстреливали друг друга весь день. 24 мая корпус преодолел последние 3 мили (24 км) и подошел к Рашкову на Днестре. Русские офицеры распространяли манифесты с призывом поступать на русскую службу «военно-служилых молдаван, полковников, ротмистров, хорунжих». Обещались патенты, жалованье, дневные рационы. 25 мая к обозу Шереметева прибыли с рекомендательными письмами от канцлера Г.И. Головкина молдавские шляхтичи Лбаза и Мерескул, которым дали чин полковников и по 300 рублей денег для набора людей. 27 мая другому шляхтичу Павлу Ружине тоже был дан полковничий чин и 100 рублей. Деньги на вооружение волонтеров получил комендант крепости Сороки Семен Афендик.