Берта не могла сосредоточиться, она не понимала, куда Холден ведет ее. Ей казалось, что ее болезнь вновь возвращается. Перед глазами все плыло, а в ушах стоял гул. Берта потрясла головой, понимая, что сейчас нужно взять себя в руки. Если она потеряет самообладание или, не дай Бог, вновь сляжет, кто поможет Лоуренсу?

Холден наконец остановился, заметив, что Берта начала судорожно втягивать воздух.

— Мисс Джойнс? Вы хорошо себя чувствуете? — неуверенно спросил он.

— А как вы думаете, Холден? — иронично ответила Берта. — Я только что встала с постели после довольно тяжелой болезни, готовилась к свадьбе, две ночи подгоняя платье, а потом, перенервничав, когда думала, что моя мечта свершилась, потеряла жениха. Его обвинили в том, что он применял ко мне силу! А ведь он и пальцем меня не тронул! И никогда бы не сделал мне больно. И кому, как не вам, это знать!

— Я знаю, мисс Джойнс! — уверил ее Холден. — Но дело в том, что вред человеку можно причинить, не только избивая его. И кому, как не вам, знать об этом.

— Интересно! Почему я должна знать подобные вещи?! — изумилась Берта. Она уже почти пришла в себя и могла вполне адекватно отвечать Холдену.

— Потому, что вы медик. Все эти дни Лоуренс опаивал вас психотропными препаратами. Они вызвали состояние, очень похожее на истерию.

— Судороги, бред, галлюцинации… — тихо, как будто вспоминала учебник, сказала Берта.

— Именно! Это с вами и происходило. Я нашел вас на полу в картинной галерее. Если бы вы видели свои судороги! И к тому же вы звали портреты на помощь. А меня вообще приняли за чудовище! Мисс Джойнс, это было страшно, поверьте мне!

— Почему вы думаете, что меня кто-то чем-то опаивал?

— Потому, что я хорошо изучил вас. Вы не склонны к истерии или другим пограничным состояниям. У вас даже депрессии никогда не было!

— Но ведь часто причиной могут быть стрессы! — возразила ему Берта.

— Ваша работа, мисс Джойнс, либо сводит человека с ума через год, либо развивает у него, скажем так, иммунитет. А вы проработали рядом со смертью больше десяти лет. Это кое-что значит. У вас очень устойчивая психика. С уверенностью могу сказать, что чем больше времени проходит с того момента, как вам перестали давать психотропные препараты, тем меньше вы помните о своем «сумасшествии». Мисс Джойнс, это ведь правда? — настойчиво спросил ее Холден.

— Да, я действительно не помню своего бреда. Но на то он и бред! — возразила Берта.

— У вас были галлюцинации, а их вы должны были запомнить, если бы расстройство имело внутренние причины. Я беседовал со специалистом по этому поводу. Что вы видели, мисс Джойнс?

— Я… ну, я разговаривала с картинами, — нерешительно сказала она.

— Что они вам рассказывали?

— Я не помню… Про Великую французскую революцию… Почему я должна запоминать свой бред!

— Не должны, потому что он был вызван психотропными препаратами, — отрезал Холден.

— И вы считаете, что Лоуренс давал мне их? — усмехнувшись, спросила Берта.

— Это почти доказанный факт.

— Холден, вы же разумный человек! Он собирается на мне жениться, хочет, чтобы от меня родился его ребенок. Он, по-вашему, настолько мерзавец, что повредит своему наследнику?

— Мисс Джойнс, я давно знаю Лоуренса и должен вам сказать, что честь семьи его интересует меньше всего.

— Я не верю вам, Холден. — Берта покачала головой. — Я видела много разных людей. Лоуренс не такой!

— Мисс Джойнс, послушайте меня! Лоуренсу нужны были те деньги, которые достались вам. Он был уверен, что получит все наследство графини. И вдруг, как из волшебной шкатулки, появляетесь вы. Что ему еще делать? Он не любит отдавать то, что считает своим. Я-то это хорошо выучил. Лоуренс на вполне законных основаниях отнял у меня мой замок. Точнее, груду битых камней, но и они для меня много значили! — В голосе Холдена звучала давняя боль. — А теперь там будет развлекательный центр! В моем родном доме! Если, конечно, у Мэллори хватит денег, после того как он раздаст долги кредиторам.

— Вы мстите, Холден! — презрительно сказала Берта. — Это низко и недостойно!

— Да послушайте же вы! — не выдержал он и схватил ее за плечи. — Лоуренсу вы не нужны, ему нужна ваша часть наследства! План был великолепный: вы выходите за него без брачного контракта, это значит, что теперь все ваше имущество — общее. Через несколько месяцев после свадьбы вы попадаете в психиатрическую клинику, где из вас делают растение. И Лоуренс все сваливает на это дурацкое проклятие. Люди до сих пор очень суеверны, мисс Джойнс. И никто бы не раскрыл этой аферы. Вы бы сгнили в больнице, а он наслаждался бы жизнью.

— Но тогда он не мог бы восстановить свой род!

— Мисс Джойнс, как вы думаете, — человека, который содержит публичный дом в Лондоне и постоянно проигрывает в карты огромные деньги, может беспокоить судьба его рода?

— Да что вы такое говорите, Холден! Одумайтесь! Вы бы знали, что за сумма досталась нам в наследство! Я никогда и не думала, что могут быть такие деньги! И вообще, Лоуренс дал вам место, приютил вас, можно сказать, а вы отвечаете ему такой черной неблагодарностью! Я думала, что мы друзья!

— Берта, — очень нежно сказал ей Холден, — я действительно хотел бы значить для вас гораздо больше, чем то, на что может рассчитывать просто охранник. Но, моя милая мисс Джойнс, поймите же наконец: я не хочу наговаривать на Лоуренса, все, что я вам сказал, — правда. Он всю жизнь страдал из-за того, что его отец женился по любви. Он своих родителей в гроб загнал, постоянно напоминая им, чего лишился из-за них. Я знаю это, мы учились вместе, я видел его несчастную мать, которая делала все, чтобы Лоуренс получал лучшее.

— Я не могу в это поверить, — тихо сказала Берта и отвернулась от Холдена.

Она наконец-то смогла осмотреться. Холден привел ее в Соленую башню, но они не стали подниматься на смотровую площадку, а остановились на одном из лестничных пролетов. От серых стен башни почти буквально веяло веками и жизнями людей. Берта стояла и думала, сколько же подобных разговоров уже видели эти стены. И сколько еще увидят…

— Мисс Джойнс, вы верите мне? — тихо спросил ее Холден, прерывая затянувшееся молчание.

— Я сейчас не могу никому верить, — честно призналась Берта. Но при этом старалась не смотреть ему в глаза. — Я слишком сильно запуталась.

Она помолчала еще несколько минут. Холден не решался прерывать ее молчание. Он понимал, какая сложная борьба идет сейчас в ее душе, и страстно молился, чтобы она поняла все правильно.

— И все же, Холден, мне кажется, что вы поступили плохо. Это ведь вы нашли психотропные препараты у Лоуренса?

— Как вы узнали? — спросил пораженный Холден.

— Я еще не настолько сошла с ума, чтобы не понимать очевидного. — Едва заметная тень улыбки коснулась губ Берты. — Вы сказали, что написали заявление в полицию. Значит, у вас было что им сказать. Холден, неужели вы не могли оставить все так, как есть?