– Не нравится?

«Нет».

– Почему?

«А вот потому! Потому что тебе смешно, а мои мысли по поводу твоих слов принадлежат не только мне!»

– Ну… – невероятно серьезно восприняв мою претензию, демон сконфуженно поджал губы, словно действительно испытывал неловкость. – Прости, не подумал. Я буду не только аккуратен, но и предельно корректен. По крайней мере, постараюсь. Хорошо?

«Хорошо».

Немного недоверчиво прищурившись, я смотрела на него несколько секунд, пытаясь залезть ему в голову или даже в душу, но, естественно, у меня ничего не получилось – я видела только его честные глаза и открытую, добродушную улыбку.

Пожиратель и добродушие… кому скажи – не поверят.

– Кир…

– А?

– Расскажи о себе. Все, что сочтешь нужным. Ты знаешь обо мне все, а я о тебе – лишь слухи и домыслы. Ты был прав… тогда. Общество знает о вас только то, что вы сами позволяете ему знать. Да?

– Верно. Что ж… раз уж я сам начал настаивать на сближении, то будет верхом неприличия отказаться отвечать на твои вопросы. Согласен, ты в своем праве. И раз уж обстоятельства будут складываться неопределенно, то начну с самых худших своих качеств, чтобы они не стали для тебя неожиданностью в дальнейшем. Для начала тебе следует знать, что демоны нашей ветви все как один эгоистичны и деспотичны… Естественно, до определенной черты, учитывая нашу патологическую законопослушность. Но и тут имеются свои нюансы – мы настолько идеально знаем законы, что можем трактовать их в свою пользу. – Кирилл загадочно усмехнулся, так что я даже нахмурилась. – Нет, в нашем с тобой случае я смухлевал лишь раз, да и то несущественно. Это я сейчас об озвученной конкретной эмоции. Существуют критерии наказания, и если в большинстве случаев это четкий объем изымаемых эмов, то за редким исключением мы можем настаивать на изымании конкретной, необходимой нам эмоции, которую и вызываем, естественно, сами. Я возжелал твоего счастья. Самонадеянно, не спорю. Но именно это тогда показалось необходимым, причем как мне, так и тебе. В тот момент я опирался не только на свои желания, но и на твои потребности. И не спорь, тебе это необходимо не меньше, чем мне – как встряска, которая уже почти возвратила тебя к жизни, так и положительные эмоции, которые вернут тебя окончательно. Мы не изверги и не убийцы, мы законники, а это намного более обширное понятие, чем просто судьи и палачи. Если бы твои прегрешения тянули на смертную казнь, то я никогда бы не подумал настаивать на данной положительной эмоции, потому что это нереально – пытаться добиться счастья от смертника. Но ты всего лишь воровка. Да, ягодка, всего лишь. Воровство, даже многократное, когда объем изымаемых эмов зашкаливает, никогда не карается смертной казнью – просто-напросто наказание растягивается во времени. Мало кто знает об этом, да и мы сами предпочитаем иметь дело лишь со смертниками, чтобы не оставлять после себя следов. Это определенная репутация, сама понимаешь. Остальные знают лишь то, что любой наш донор – смертник. И мало кто в курсе, что мы изымаем эмоции лишь у тех, чьи прегрешения тянут именно на смертную казнь. Ты загрустила… Напугал?

«Нет. Сам же чуешь. Не напугал. Скорее удивил… и заставил задуматься. Это надо переварить. Рассказывай дальше, мне очень интересно, правда. Только давай больше о себе, хорошо?»

– Хорошо.

Судя по мягкой улыбке демона, повествование грозило затянуться надолго, так что я облокотилась на него поудобнее, а он, в свою очередь, обнял меня за талию, чтобы я не упала.

Он очень старался быть честным, но все равно не был откровенен с ней до конца. Не сейчас. Понятно, что времени у него вообще нет, а может, наоборот – вечность, но… Но он понимал, что ей необходим именно этот подход. Дружеские разговоры, мимолетные, ни к чему не обязывающие ласки, поддержка и терпение.

Он слишком неправильно повел себя вначале, и теперь необходимо сгладить, исправить свои же слова и действия. Она уже простила, она уже почти забыла… Но она моментально о них вспомнит, если он начнет давить. Так что… Терпение, демон, терпение. Только так ты сможешь познать не только ее счастье, но и ее нежность. Не дерзкую, не грустную, не вынужденную, как в прошлый раз, а самую искреннюю и настоящую. Она сможет ее дать, это совершенно ясно.

Только вот сумеет ли он оправдать ее надежды?

Мы пробыли на улице почти до ужина. За эти часы Кирилл рассказывал, почти не прекращая. О себе, о своей семье, о своих увлечениях и работе. О роде пожирателей в целом. О работе он, кстати, рассказывал очень мало и вскользь. Упомянул лишь, что маршал он уже около тринадцати лет, а ему самому уже почти тридцать семь. Чуть задержался на не самом приятном факте, что для полноценной жизни ему необходимо минимум пятьдесят эмов в месяц, а собрать весь необходимый объем из воздуха просто невозможно. Поэтому он постоянно контролирует темную сторону жизни города и окрестностей и, как только обнаруживает смертника, тотчас открывает на него охоту. Иногда смертника нет долгое время, и тогда он ловит тех, кто, как и я, так или иначе преступил закон, чтобы устроить им профилактическую беседу и в ее конце «пожать руку». Естественно, процесс рукопожатия становится для собеседника весьма болезненным, но и с двойным положительным эффектом. Пожиратель подзаряжается на ближайшую неделю-другую, а преступник на ближайшее, порой весьма продолжительное время завязывает со своей противозаконной деятельностью, искренне радуясь, что встреча не завершилась для него фатально.

– А еще выпитые эмы существенно влияют на наши возможности. Взрослый, сытый пожиратель может очень многое. Во-первых, мы эмпаты и телепаты, причем если не голодны, то абсолютные. Мысли, эмоции, подсознание – нам открывается все, стоит лишь захотеть. Мы можем закрываться, можем читать отдельно взятую личность или слышать намерения толпы в целом, можем взламывать и уничтожать щиты, что не каждому архимагу доступно. Все зависит от степени сытости. Во-вторых, это стандартная, демоническая магия и вторая ипостась. Сила, выносливость, иммунитет, живучесть. Если пожиратель сыт – он практически неуязвим. Если же голоден – он невменяем и порой может быть уязвимым. Кстати о невменяемости… – Поджав губы и уйдя глубоко в свои мысли, Кирилл неторопливо продолжил: – Сейчас это редкое явление, потому что почти все из нашего рода занимают соответствующие посты, но раньше случалось и такое, что пожирателям приходилось голодать. Жалкое и одновременно страшное зрелище. Неадекватные, с потухшим, а иногда наоборот – нездорово блестящим взглядом. Нервные, дерганые движения, полное отсутствие инстинкта самосохранения. Лишь одно желание – жрать. Это страшно, поверь. Такой демон невероятно опасен для всех, кто находится на расстоянии меньше километра, – он уничтожает окружающих без разбора, убивая жертвы до того, как они дают ему хотя бы один-два эма. Но даже несмотря на истощение, уничтожить обезумевшего пожирателя очень сложно – убивает не только он, убивает и его аура. Сейчас, в эпоху огнестрельного оружия, это стало намного проще, но и так… – Невесело усмехнувшись, Кирилл качнул головой. – Последний случай был зафиксирован более десяти лет назад. Я тогда был молод, но мне «посчастливилось» участвовать в операции по обезвреживанию обезумевшего пожирателя. Тогда оказались стерты с лица земли три деревни, прежде чем мы смогли поймать и уничтожить эту тварь. Он был из древних. Из тех древних, кто презирает закон и считает нас предателями своего рода. Древние мнят себя почти богами. Теми, кто вправе вершить правосудие. Свое правосудие.