с лежащими на нём ножами. Мне было плохо, но моё самолюбие пострадало сильнее моего тела.

— Невил, — впервые капитан обратился ко мне по имени, — умение сражаться дано не всем. Когда воин не способен сражаться, он может стать лучником. Стрелять тоже не плохо.

Я повернулся и посмотрел на капитана. Он ждал моего ответа.

— Стрелять я умею.

Я развернулся к столу. Подобрал с него стальной нож. Мишень в конце стрельбища была развернута ко мне под небольшим углом, но я её видел очень хорошо. Диск черного цвета размером примерно с фут, имел в центре белый кругляш. Именно он стал моей целью. Я размахнулся и швырнул нож. До мишени было примерно двадцать шагов. Далековато для броска, но у меня был свой ключ. Как только нож покинул мою руку, я включил второе видение. Усилием воли я протянул от острия ножа к центру мишени силовую линию, такую же, какую я использую при лечении больных. Наставник говорил, что у меня для этого дар. Я заставил эту силовую линию резко сжаться. Нож изменил траекторию полёта и устремился к мишени. Сила удара о мишень была такова, что лезвие вошло в дерево на два дюйма. На площадке мгновенно наступила тишина. Я покрепче сжал посох и прицелился. Мысленно я протянул ионный след от посоха по воздуху к мишени и по земле обратно. Я дал разряд. Рядом с ножом в мишени образовалось чёрное опаленное отверстие. Оно продолжало дымиться. Я повернулся к капитану лицом.

— Стрелять я умею — я выдержал паузу — этот навык у меня есть. Но что будет, если у меня разрядится посох или нечем будет метнуть во врага? Я хочу научиться драться. Посохом.

Капитан и Раймус переглянулись. Они начали разговор. Говорили они тихо, но последнюю фразу капитан произнёс достаточно громко. На наш язык она может быть переведена как: «Пусть попробует».

На этой светлой ноте для меня тренировка закончилась.

По пути к магической башне, я зашёл в лазарет. Тётя Вера осмотрела меня. Одна шишка у меня вскочила на лбу, а вторая на затылке. По моим ощущениям у меня было лёгкое сотрясение. Но в целом я был в порядке. Чем дальше шло время, тем легче я себя чувствовал. Осознание того, что опасность миновала, постепенно возвращало мне хорошее настроение. А вместе с ним возвращался контроль над телом. Я попросил у тёти Веры настой коры ивы. Я выпил ложечку лекарства и запил водой. Теперь оставалось только ждать. Я надеялся потихоньку уйти из лазарета, но мне не дали. В дверь лазарета протиснулось сразу три тела. Сквайр Макс, Капитан и Раймус. Макс основательно плыл. Видимо после удара в лицо ему потихоньку становилось хуже. Лицо заплыло ещё сильнее, глаза почти не было видно. Раймус подвёл его к операционной. Говорить ничего было не надо. Я посадил его на стул и осмотрел. Надо было снимать опухоль. Я предупредил, что синяк, скорее всего, останется. Все трое кивнули головами.

Я приступил к лечению, провёл расслоение реальности и проник в его тело. Второй рукой я держал его за затылок. Когда моя рука прошла в лицо Макса, тот сильно дёрнулся и зарычал. Его руки вцепились в мою руку. Я стал успокаивать его спокойным голосом. Он попытался вырвать мою руку из своего лица, но это было не просто. Этим движением он причинил себе ещё более сильную боль.

— Уймись — проговорил я, надеюсь, что мой голос звучал спокойно — или ты не воин? Терпи.

Он не отпустил мою руку, но тянуть и рычать перестал. Он жадно глотал воздух. На его второй половине лица были написаны боль и отчаяние. Я старался не тянуть. Убрать гематому не так уж и сложно. Для начала я перекрыл капилляры и венные сосуды, ведущие к этому участку. Теперь надо было устранить излишки воды из тканей. Самое простое в данном конкретном случае — это устроить обильное потение. Я заставил его кожные поры открыться и повёл излишнюю воду наружу. Одновременно выводил из тела свою руку. Опухоль спадала прямо на глазах. По его левой щеке обильно тёк пот. Крупные капли стали срываться с подбородка и падать на пол. Тётя Вера подала мне кусок ткани. Я взял и приложил к его лицу. Лечение было закончено, но я не мог оторваться от Макса. Тот крепко держал меня. Я дёрнул руку и твёрдо, спокойно попросил его отпустить меня. Макс посмотрел на меня обоими глазами. В них метались боль и безумие. Второй рукой я взял Макса за запястье и попытался вырвать свою руку ещё раз. С таким же успехом я мог пытаться вырвать руку из стального капкана. Ко мне на помощь пришёл Раймус. Перехватив руку Макса, он крепко сжал её и произнёс крепкое слово, видимо означавшее приказ. Макс повиновался. Я налил в ложку настойки коры ивы и протянул Максу. Тот дёрнул головой, пытаясь изобразить отказ.

— Пей, легче будет.

Он обречённо смотрел на ложку, явно не понимая, что происходит. Раймус потряс его за плечо. Тот открыл рот. Не ожидая развязки, я сунул ему ложку в рот и перевернул. Лицо Макса исказилось. Понимаю, вкус настойки был не просто горьким. Сразу за этим я ткнул ему в лицо кружкой воды, прежде чем он смог выплюнуть лекарство. Рефлекс сработал быстрее разума. Макс отпил значительный глоток, проглотив лекарство вместе с водой. Все засмеялись. Макс приходил в себя.

Когда смех утих, ко мне обратился капитан.

— Невил, скажи, зачем тебе учиться драться? Ты прекрасный лекарь, хорошо метаешь ножи, стреляешь молниями. Чему ты не рад? Просто объясни нам.

Я потёр подбородок. На нём прорастала щетина. Когда я был учеником, нас заставляли бриться. Но став полноправным магом я решил отращивать бороду. Я не хотел длинную бороду, мне нравились бороды короткие. Не к месту мысли, но они помогли мне осмыслить ответ.

— На самом деле всё просто. Когда мы обучались, нам рассказывали Историю Магии. Давно, в далёкой древности жил великий маг. Его звали Гендальф Серый. В то время ещё Империи не существовало — на лицах моих собеседников отразилось великое изумление. Для них Империя существовала всегда. — По легендам, это была Великая Война Третьей эпохи. Там были страны и города, которых теперь уже нет. Люди, эльфы и гномы сражались вместе против Темного Властелина, который объединил орков, нежить и демонов. Говорят, что Гендальф Серый мог лечить, стрелять молнии, двигать предметы как я нож сегодня. Он мог вызывать огонь и призывать мёртвых. А ещё