— Это очень просто, — все так же печально ответил жрец. — Это все мы, люди, живущие в этом Мире, как одно единое целое.

— Все? — переспросил ведун. — А как же те люди, которые умирают во исполнение воли твоих Богов? Или они не нашего с тобой рода?

— Иногда приходится жертвовать частью, чтобы сохранить целое, — скорбно вздохнул жрец. — Чтобы сохранить то, что действительно достойно Жизни.

— Это точно, — кивнул ведун. — Слышал я, что жрецы Чернобога, принося человеческие жертвы, тоже делали это не ради удовольствия. Они, как ни странно, тоже пеклись о благоденствии своих последователей и рассчитывали, что в обмен на жертвы их бог спасет от истребления их самих и ту часть людского рода, которую ОНИ считали наиболее того стоящей. Однако ж им это не помогло и вы, в конце концов, извели таки их под корень, а заодно и добрую долю людского рода, которая их защищала. Что ж получается, вы с ними — одного поля ягоды?

— Не путай кислого с пресным, ведун, — процедил жрец, и в глазах его мелькнули недобрые огоньки. — Ты просто много не знаешь.

— Точно, не знаю, — снова согласился ведун. — И знаешь, почему? Потому что вы, жрецы, таите свое знание и всеми правдами и неправдами скрываете от людей то, что знаете сами. Уж и не знаю, почему?

— А разве вы сами поступаете не так же? — наклонившись и сузив глаза, уколол ведуна жрец.

— Так же, — наклонившись навстречу, подтвердил тот. — Только мы не строим из себя спасителей мира и не пытаемся править чужими судьбами! Нам бы со своими разобраться…

— Если бы ты знал то, что знаю я… — жрец выпрямился и устало прикрыл глаза, у губ его залегли глубокие складки.

— Семеро знают, — равнодушно заметил ведун.

Инциус с печальной улыбкой покачал головой.

— Они безумцы. Но даже они понимают, что Тайное Знание — великая и опасная сила. Не каждый может с ним совладать. И попади оно в руки тех, кто не достоин посвящения, может это знание стать величайшим злом на свете.

— И снова прав ты, — кивнул ведун. — Но лишь в том, что касается великой силы знания. Что же до посвященных… Это ведь люди, а не Боги решают, кого посвящать, а кого нет.

— Боги дают Знак, — веско заметил жрец.

— Да неужто? — удивился ведун. — А я вот слышал случайно одну историю. Про то, как сотню лет назад один из жрецов аж шестой — предпоследней! — ступени, по имени Таврог, свихнулся от этого вашего Знания, стакнулся с колдунами и стал хулить ваших же Богов. А вы, когда поняли, что своими силами его не одолеете, обратились за помощью к царю. И пришлось тогда его гвардейцам истребить немало отпрысков людского рода, которые, ополоумев от внушений сумасшедшего жреца и колдовских чар, голой грудью бросались на копья, чтобы проложить Таврогу путь на свободу из осажденной Ристии. Так как же Боги сподобились на такую глупость: доверить тайное знание такому, как Таврог?

— Не гневи Богов, ведун! — Грозно нахмурился жрец. — Не испытывай их терпения.

— Боги не прогневались на вас за то, что вы доверили их Знание Таврогу, авось, и меня пронесет, — отмахнулся ведун. Жрец вскинулся было, но, совладав с собой, не дал волю гневу и лишь сердито тряхнул бородой.

— Не гневайся на меня, жрец, — примирительно произнес ведун. — Я не враг ни тебе, ни твоим Богам. Одного я не пойму: если ваше Знание таит в себе такую опасность, так не лучше ли обойтись совсем без него? Может, в вашем знании нет правды? Так не передавайте его идущим за вами. Умрут нынешние посвященные, и Знание умрет вместе с ними. И род людской, глядишь, обретет свое благо и без ваших стараний!

— И это говоришь ты? — брови жреца удивленно взлетели. — Ты, посвятивший жизнь поиску знания, предлагаешь мне отказаться от него?

Ведун со вздохом поджал губы, потом смущенно хмыкнул.

— Есть на свете вещи, о которых лучше всего знать лишь то, что лучше их не знать!

Теперь усмехнулся жрец.

— Не противоречишь ли ты сам себе, уважаемый ведун?

— А что плохого в противоречиях? — с открытой улыбкой поинтересовался ведун. — Вся жизнь из них состоит! Не будет противоречий — глядишь, и жизни не будет.

Жрец, посерьезнев, медленно покачал головой:

— Как бы то ни было, а наше Знание не может умереть. Мы не можем и не должны этого допустить. Ибо в Знании нашем не только опасность сокрыта, но и спасение…

— От той опасности, которую оно в себе таит, — в тон жрецу продолжил ведун. — А может, потому вы не хотите его терять, что оно дает вам власть над остальными людьми?

— Власть не есть благо для несущего ее, — вздохнул жрец. — Но тяжкое бремя, от которого мало радости. Жаль, что твои собратья так этого и не поняли. Видно, зря я затеял этот разговор…

— Твоя правда, жрец, — ведун залпом допил остывший чай и, поставив пустой бокал на край стола, поднялся из кресла. — Не поймет жрец ведуна, потому что будь иначе, не разошлись бы наши с вами дорожки в незапамятные времена.

— Как знать, — пробормотал жрец, рассеянно глядя в бокал с недопитым чаем. — Может, суждено им еще и обратно сойтись.

— Может, и так, — не стал спорить ведун. — Поживем — увидим.

Они появились в деревне на рассвете, за две ночи до полнолуния.

Их было трое. Двое молодых еще мужчин и старик. Крепкий да статный, не по годам легкий в движениях, он ни в чем не уступал молодым. Если бы не белые как снег волосы и не глубокие морщины, изрезавшие его дочерна загорелое лицо, никто из деревенских нипочем и не угадал бы, что третий пришелец гораздо старше своих спутников.

На шее седого чужака (назвать его стариком как-то не поворачивался язык) прямо поверх рубахи висел странный медальон из потемневшей меди: змея, свернувшаяся в кольцо и кусающая себя за хвост. Кто-то из стариков припомнил потом, что у южных славичей змея считается символом мудрости и вечной жизни.

Увидевшие чужаков первыми уверяли, что путники пришли не по дороге, а вышли из леса. Одетые просто, хотя и не бедно, они определенно не были ни охотниками, ни странствующими торговцами, ни наемниками…

А кем они были, с первого взгляда сказать было мудрено. Не было у странных путников ни луков с рогатинами, ни посохов, ни даже дорожных мешков. Зато был у каждого прямой меч в простых ножнах, почему-то привязанных наискось за спиной. Остановившись у крайнего дома, путники поинтересовались, как пройти к дому старосты. А когда староста, блюдя приличествующую вежливость, строго спросил у них, кто они таковы и куда путь держат, путники ответили просто:

— Ведуны мы…

Весть в мгновение ока облетела всю деревню. Ведуны. В то, что они просто проходили мимо, никому не верилось. А что могло завлечь нелюдимых ведунов в глухую деревню, если не появление в ней оборотня? С одной стороны, это внушало надежду, а с другой…