Тамплиеры действительно поработали хорошо, потому что через час все формальности были улажены и мы вышли на улицу абсолютно свободными людьми, которые могли идти на все четыре стороны. На все четыре стороны мы, конечно, не пошли, а пошли прямо, еще до конца не веря своему счастью. Обычно я сама кого-то преследовала, ловила, передавала в руки полиции или самостоятельно назначала меру ответственности, но в шкуре того самого преследуемого была впервые.

— Виктория, — произнес Анатолий с удовольствием.

— Да, и еще какая! — в тон ему ответила я.

— Бульвар Виктория. Мы вышли с тобой на бульвар, который называется «Виктория», — смеясь, прокомментировал Анатолий.

— Опять эти твои парижские штучки, — не меняя тона, поддразнила я его.

— Я же тебе говорил: Париж — это удивительный город, который иногда отвечает взаимностью. Мне кажется, что это тот самый случай.

— Какой?

— Когда Париж ответил на твою любовь.

— А ты уверен, что я его полюбила?

— А у тебя не было выбора.

— Выбор есть всегда.

— Но не в Париже.

Я сидела в самолете, который направлялся в Москву, и думала об Анатолии, вернее, старалась о нем не думать. Расставание вышло не таким, как мы оба его представляли. Префект, несмотря на свою любезность, настоятельно рекомендовал мне в тот же день покинуть Париж, а Анатолию приступить к своим непосредственным обязанностям журналиста. Поэтому из префектуры Анатолий отвез меня сначала в отель, где я собрала свои вещи, а потом в аэропорт — билет на ближайший рейс уже ожидал меня в кассе. «Молодцы тамплиеры», — в который раз подумала я, но на этот раз это прозвучало не так оптимистично, как в предыдущие. Наскоро попрощавшись — мне все время казалось, что за ними наблюдают, — я пошла в зону контроля, запретив себе хотя бы один раз оглянуться.

И вот теперь я сидела в кресле самолета и представляла, каким мог быть мой последний день в Париже. Картины рисовались одна радужнее другой, но в душе у меня было только пятьдесят оттенков серого. И это черно-белое кино мне порядком уже надоело. «Подумаю об этом завтра», — приказала я себе тоном любимой героини Скарлетт О’Хара. Стюардессы с дежурными улыбками предлагали пассажирам напитки, и я вспомнила свое знакомство с Анатолием.

— Мадемуазель, принесите мне рюмку коньяка и чашечку кофе, — обратилась я к стюардессе по-английски.

Когда мой заказ был выполнен, я мысленно чокнулась с Анатолием — я была уверена, что он сейчас сидит в своей квартире и пьет коньяк по всем правилам: кофе, коньяк, сигарета. Коньяк показался мне на редкость вкусным, а в сочетании с кофе — это был просто божественный напиток. Вопреки своему обычному безразличию к алкогольным напиткам на этот раз мне захотелось продлить удовольствие от коньяка, и я попросила стюардессу повторить заказ. После четвертой рюмки пятьдесят оттенков в моей душе сначала слегка порозовели, потом поголубели и наконец засияли всеми возможными красками. Гармония с миром и с самой собой была восстановлена, и я уснула.

Через два часа меня разбудили, самолет приближался к Москве. Действие коньяка еще не кончилось, поэтому, когда я выглянула в иллюминатор и увидела там бескрайнее море огней, все, теперь уже красочные, оттенки моей души вспыхнули с новой силой, откликнувшись на короткое слово, которое весело подпрыгивало у меня в мозгу: «Дома!»

Из Шереметьево я позвонила Ленке.

— Таня, ты где?! Ты жива? С тобой ничего не случилось? — сразу же обрушила она на меня град вопросов.

— Я в Москве. Жива. Ничего не случилось. Ленка, я тебя обожаю! — не скрывала я своих эмоций.

— Таня, с тобой действительно все в порядке? — не унималась подруга.

— Не дождешься. — Я попыталась перевести разговор в шутливое русло.

Но с Ленкой этот номер не прошел. Она продолжала засыпать меня вопросами, не давая возможности отвечать на них. Я дождалась, когда она набрала воздуха, чтобы перевести дыхание, и быстро сказала в трубку: «Завтра утром я буду в Тарасове и все тебе расскажу. Целую», — и отключилась.

После разговора с подругой мне захотелось как можно быстрее оказаться у себя дома, в Тарасове. На последний поезд я уже опоздала, да и не хотелось мне тащиться на поезде. Тем более что если поторопиться, можно было успеть на последний самолет, который вылетал из Домодедово через три часа. Времени было в обрез, но это и радовало. «Хуже нет — ждать да догонять», — в который раз вспомнила я бабушкину поговорку. Нет, ни догонять, ни тем более ждать я была не настроена, поэтому, не торгуясь, взяла первое попавшееся такси и через полтора часа была в Домодедово.

Оказавшись в кресле самолета, я захотела повторить эксперимент с коньяком и кофе, но в самолете Москва — Тарасов мне могли предложить только минеральную воду. «Попадешь к вам в дом…» — посетовала я, но от минеральной воды отказалась.

С первыми лучами солнца самолет приземлился в аэропорту Тарасова. Несмотря на бессонную ночь, я была собранна как никогда. Все лирические отступления, которые одолевали меня ночью, остались в самолете, а здесь, дома, меня ждала неоконченная работа, которую во что бы то ни стало надо было завершить, чтобы с чистой душой и легким сердцем вернуться в Париж, в этот вечный город влюбленных. А я, как ни хотелось мне в этом сознаваться, была влюблена.

Дома меня ждал сюрприз. На скамейке перед подъездом сидела Ленка. Лицо ее расплылось в улыбке, когда она увидела меня, выходящую их такси. Несмотря на то что я была несказанно рада видеть подругу, эта встреча не входила в мои сегодняшние планы. Это было еще одно лирическое отступление, которое мешало работе.

— Ленка, что ты здесь делаешь? — спросила я подругу.

— Таня, не сердись, — она поняла, что я зла, — я только посмотрю на тебя и опять уеду в Рябиновку.

— Так ты мчалась ночью из Рябиновки, чтобы только посмотреть на меня?

— Да. Я ведь понимаю, что сейчас ты мне ничего не будешь рассказывать.

— Правильно понимаешь.

— Тогда я пойду, — то ли вопросительно, то ли утвердительно промямлила Ленка.

— Рассказывать не буду, но чаем угощу и подарки подарю, — засмеялась я, обняла подругу, и так, обнявшись, мы вошли в подъезд.

Я похвалила себя за то, что, несмотря на поспешный отъезд из Парижа и тягостное расставание с Анатолием, не забыла про Ленку и накупила ей и ее детям в Duty Free кучу подарков: французские сыры, сладости, среди которых была и коробочка макарони, бутылка вина и, конечно же, французские духи. Я не забыла, как месяц назад Ленка мечтала о модном аромате «Angel» от Тьерри Мюгле, который отодвинул на второе место знаменитый «Chanel № 5». «Представляешь, в нем совершенно нет цветочных запахов. Он пахнет детством: ягодами, шоколадом, всякими вкусняшками. Сказочный аромат!» — восторгалась Ленка. И вот теперь ее мечта сбылась. В ее руках была заветная коробочка с тем самым звездным ароматом[12].