Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэвид спросил у девушки:
– Как мне тебя называть?
– Мэ… – Она бросила взгляд на хижину, в которую вошел Катсук. – Тсканай.
– Это означает – Лунная Вода, – сказал Дэвид. – Я уже слышал это имя.
Девушка кивнула и начала маленькой палочкой раскапывать угли в золе. Дэвид обошел бревно.
– Ты давно знаешь Катсука?
– С самого детства.
Он нагнулась над кострищем и стала раздувать угли. Вспыхнул язычок пламени. Девушка подбросила в огонь кусочки коры.
– Ты хорошо его знаешь?
– Я собиралась выйти за него замуж.
– О!
Тсканай прошла в дом и вернулась с двумя старыми эмалированными мисками. В одной плескалась вода, в которой плавали черничные листья. Во второй была серо-голубая масса.
– Здесь голубика, клубни тигровой лилии и камышовые корни, – ответила девушка, когда Дэвид спросил, что это такое.
Мальчик присел у костра, наслаждаясь его теплом.
Тсканай поставила обе миски на угли, вернулась в хижину, принесла эмалированную тарелку, кружку и дешевую ложку. Она вытерла их подолом платья, а затем пересыпала в тарелку разогретую кашу, налила в кружку настой из черничных листьев.
Дэвид сел на бревно и стал есть. Тсканай присела на другой конец бревна и, не говоря ни слова, смотрела, пока он не закончил. Каша показалась мальчику сытной и сладкой. Чай был горьковатым, но после него во рту оставалось чувство свежести и чистоты.
– Понравилось? – спросила Тсканай, забирая посуду.
– Угу.
– Это индейская еда.
– Катсуку не нравится, когда его называют индейцем.
– Пошел он к черту! Он сильно тебя ударил?
– Да нет. Ты еще собираешься выйти за него замуж?
– Никто за него не собирается.
Дэвид кивнул. Катсук ушел в мир, в котором люди не женятся и не выходят замуж.
– Раньше он не был таким жестоким, – сказала Тсканай.
– Знаю.
– Он назвал тебя Невинным. Ты и вправду такой?
– Какой?
– Невинный?
Дэвид не знал, что и ответить. Эта тема ему не нравилась.
– Вот я – нет, – сказала она. – Я была его женщиной.
– Понятно. – Дэвид отвернулся в сторону озера.
– Ты знаешь, почему он назвал тебя Хокватом?
– Потому что я белый.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать. – Дэвид поглядел на большой дом. – Так что случилось с Катсуком, что он изменился?
– Он ненавидит.
– Это я понял. Но почему?
– Скорее всего, из-за сестры.
– Сестры?
– Да. Она покончила с собой.
Дэвид уставился на Тсканай.
– Почему она сделала это?
– На Форкс Роад ее схватила банда белых и изнасиловала.
В словах Тсканай Дэвид уловил скрытую радость, и это его удивило. Он спросил:
– И потому Катсук ненавидит белых?
– Думаю, поэтому. Ты еще никого не насиловал, а?
Дэвид покраснел. Его злило, что она могла такое подумать. Он отвернулся.
– Ты хоть знаешь, что это означает?
– А как же! – Голос его прозвучал грубо.
– А ты и вправду невинный!
– Да! – Уже дерзко.
– И никогда не лазил девчонкам под юбку?
Дэвид почувствовал, что снова краснеет.
Тсканай рассмеялась. Дэвид повернулся, поглядел на нее.
– Он собирается убить меня! Ты знаешь про это? Если твои родичи не остановят его, то…
Она кивнула, лицо стало серьезным.
– Почему ты не убежишь?
– Куда мне бежать?
Девушка указала на озеро.
– Из другого конца озера вытекает речушка, даже ручей. Иди по его течению, там много звериных троп. Потом там будет речка, свернешь налево, вниз по ее течению. Ты выйдешь к парковым дорогам и мосту. Перейдешь мост. Там есть указатель. Дорога ведет к палаточному городку. Там мы оставляем свои машины.
«Машины!» – подумал Дэвид. Сейчас автомобиль означал для него безопасность, освобождение от страшных пут.
– Насколько это далеко?
Девушка задумалась.
– Миль двадцать. Мы идем два дня.
– Где я смогу отдохнуть? Что буду есть?
– Если будешь держаться северного берега реки, то найдешь заброшенный парковый приют. Иш с кое с кем из своих приятелей закопал там стальную бочку. Там есть одеяла, бобы, спички и растопка. Это в самом северном углу убежища. Я сама слышала, как он рассказывал об этом.
Дэвид уставился на озеро. «Приют… одеяла… мост… машины…» Он бросил взгляд на хижину, в которой скрылся Катсук.
– Если я убегу, он тебя убьет.
– Не посмеет.
– Он может.
– Да ведь он же кричал, молил своего чертова Ворона!
Дэвид подумал: «Он вышлет за мной своих птиц!»
– Меня он не запугает, – сказала Тсканай. – Или ты сам не хочешь убегать?
– Конечно хочу.
– Так чего ты ждешь?
Дэвид вскочил на ноги.
– Ты уверена?
– Уверена.
Мальчик еще раз глянул на озеро. Он чувствовал, как нарастает в нем восторг. «По ручью до речки. По ее течению спуститься до парковой дороги. Перейти мост.»
Даже не оглянувшись, не подумав о Тсканай, он побежал к озеру, делая так на тот случай, если бы Катсук следил за ним. На самом берегу он поднял плоский камешек и забросил его в тростники. Если бы за ним следили, он притворился бы, что просто побежал к озеру играть. И еще один камень полетел в заросли. Этот вспугнул сидящего в укрытии селезня. Птица с криком вылетела из тростников, взбивая воду крыльями, и уселась на дальнем берегу, стала оглаживать перья, при этом недовольно крякая.
Дэвид сглотнул слюну, заставляя себя не оглядываться в сторону индейской стоянки. Селезень наделал шума, и это могло привлечь внимание других птиц. Высматривая воронов, мальчик обошел открытую сверху порубку и обнаружил звериную тропу, по которой стекала вода. Все поросло мокрой высокой травой. Ноги тут же промокли до самых колен. У самой стены деревьев Дэвид остановился. Как только он войдет в лес, о нем сообщат Катсуку.
Рядом раздалось воронье карканье.