– У вас здорово получается, – робко заметил я, так чтобы это не выглядело как попытка подлизаться.

Бриджер вдруг обернулся ко мне:

– Быть оборотнем трудно. Так, чтобы существовать в обоих мирах сразу. Но ты попробуй. Хищной кошке вроде тебя второго шанса не выпадет.

– Что вы хотите сказать? Я уже несколько лет пытаюсь приспособиться к этой двойной жизни!

– Овладей превращением, Караг. Иначе в этом мире тебя ждёт яркая, но короткая жизнь. Состариться не успеешь.

– Да, я знаю… Но мистер Элвуд…

– Я в курсе. С Айсидором не всегда просто, не так ли? – Койот потрусил обратно к школе. – Хочешь, я тебе помогу?

– Ещё как хочу!

– Но это останется между нами, понял? Я не хочу обижать Айсидора.

С этим мы вернулись в школу.

– Ступай спать, – велел Бриджер. – Завтра увидимся за полчаса до завтрака.

И он беззвучно растворился в темноте.

Наутро зазвенел будильник.

– Куда так рано? – промычал Брэндон, протирая глаза.

– Так надо, – отрезал я.

И не вздумай ныть, что я не даю тебе спать по утрам, иначе высыплю всю твою кукурузу в туалет. Сам спит уже в пятой новой кровати, на этот раз с железным каркасом!

Я вскочил на кровати, ногой подхватил с ковра брошенный вечером свитер, поискал в шкафу чистые носки, но не нашёл! Ладно, для превращения не обязательно.

– Давай, до скорого! – кинул я Брэндону и смылся, пока мой друг пялился на меня заспанными бизоньими глазами.

Бриджер ждал меня в человечьем облике у реки, надвинув на глаза чёрную ковбойскую шляпу. Увидев меня, он сдвинул её на затылок.

– Ты пунктуален, это хорошо, – похвалил он. – В это время тут никто не ходит, у всех в голове только завтрак.

У меня заурчало в желудке.

– Знаю, ты тоже голодный. Ну, начнём.

– Что, уже превращаться?

– Не спеши. Сразу не получится. Пошли вон к тому дереву с толстыми ветками.

Через минуту я висел на ветке головой вниз и радовался, что не успел позавтракать.

– Сначала пара упражнений на расслабление – без расслабления нет превращения.

Бриджер сидел на соседней ветке, прислонившись спиной к стволу и уютно подложив руки под голову.

– Представь, что ты старый измочаленный платок или полотенце. Повисни как тряпка.

Я свесил вниз руки и ноги:

– Так хорошо?

– Нет, – покачал головой Бриджер, – ты похож на дохлую пуму, а нужен старый обтрёпанный платок. Ты всё ещё слишком напряжён.

На завтрак я пришёл последним. Холли и Брэндон меня ждали, Дориан уже ушёл.

– Где ты был? И чем занимался? – удивился Брэндон, когда я со стоном опустился на стул.

– Ну, что-то вроде гимнастики, – соврал я, потому что обещал никому не говорить о занятиях с Бриджером.

Да я и правда всё утро провисел вниз головой на ветке.

К счастью, больше расспрашивать меня не стали. На Холли нашло озарение, с ней такое бывало: глаза загорелись, рыжие волосы встали почти дыбом.

– Народ, до меня дошло, как объяснить Брэндону, что быть большим и сильным – это классно!

– И как? – протянул Брэндон, на вид совсем ручной и смирный.

– А вот не скажу! – заявила Холли в превосходном настроении. – Сегодня ночью узнаете! Поняли?

– Ладно, – послушно согласился Брэндон и разгрыз кукурузное зерно.

– Идёт, – кивнул я.

Я не знал, что задумала Холли, но не сомневался: будет весело. А мне срочно нужно было развеяться. Я написал Миллингу имейл, спросил, как на голубом глазу, что же такое мы можем предпринять против людей – ответа пока не было. Я не знал, что лучше: чтобы Миллинг изложил мне свои планы или чтобы он пропал из моей жизни навсегда.

– Дориана позовём? – спросил я.

Холли подумала и замотала головой:

– Чем меньше народу об этом знает, тем лучше.

В ту ночь мы с Брэндоном лежали под одеялами полностью одетые, переговаривались в темноте и ждали, когда Холли нас заберёт. Она дожидалась, пока уснет её соседка Тень.

– Мне написали родители, – поведал Брэндон. – Недовольны, что я забросил фортепьяно и теннис.

– Они отправили тебя на теннис?!

Я не мог представить себе Брэндона с теннисной ракеткой.

– Да, – вздохнул Брэндон. – А у меня ни малейшей склонности к теннису. Но мои родители оба состояли в теннисном клубе, вот и меня туда же записали. Понимаешь?

– Не совсем, – признался я.

В чём логика? Всё равно что отправить мышь на тяжёлую атлетику или собаку прыгать с парашютом.

Мы ещё посудачили, где расти лучше – с родителями или в сиротском приюте, как Дориан и Холли. Дверь приоткрылась.

– Эй, парни, вы готовы? Все лишние уснули. Пошли! – зашептала Холли в щёлку.

Мы бесшумно выскользнули из кроватей, выбрались в окно и спустились на землю. Вокруг никого. Шерри Плеск купалась в реке, но это далеко, и Шерри нет дела до ночной жизни учеников. Ну, пока они хорошо едят и не сломают лапу.

На опушке леса мы превратились в зверей, и Холли в виде исключения позволила нам спрятать одежду в норе, где она хранила свои драгоценные сосновые шишки.

– Спасибо, Холли, – поблагодарил я, – твоих запасов тут хватит, чтобы прокормить всю школу в случае голодной зимы.

– Бери любую шишку, угощаю, – захихикала Холли. – Ладно, пошли! Сейчас объясню, что будем делать. – И она поскакала по веткам и сучкам.

– Я дико извиняюсь, – замычал Брэндон, – но я тут застрял! – И он тупо уставился на заросли ежевики.

– Просто иди вперёд, – велела Холли в самом солнечном настроении, – ломись со всей дури, прорвёшься. Раз плюнуть!

Брэндон попробовал, и у него получилось: он продрался через ежевичник, оставив на нём столько бизоньей шерсти, что хватило бы на свитер.

– Справился! – сообщил он с гордостью. И это, как я понял, был первый этап тренировки.

Подальше от школы Холли уселась на пень гигантской пихты.

– Тра-ля-ля-ля! – затянула она. – Какой пенёк, а! Такой здоровый, но уже трухлявенький. Давай, бизон-громобой, седлай из него кучку щепок!

– Вот так вот запросто? – замялся Брэндон.