завоевать уважение у молодых людей? Им нужно доказать, что ты сильней, так как в этом возрасте, в котором были эти ребята, ничего, кроме грубой силы, еще уважать не умеешь.

– Ты что, дед, с ума слетел? Если ты реально к Элизе, так вот по этой дороге до Центральной шуруй, там самое высокое здание твое.

– Правильно делаете, что боитесь, – п

родолжал я провоцировать, молодежь.

Лидера я уже вычислил, и его первого помощника тоже. Двое, которые сидели на лавке, теперь тоже встали и подошли к нам. Лидера явно задирали мои слова, но он уже остыл и не хотел драться, но и оставить мои слова без ответа он не мог, так как он был лидером.

– Иди, дед, ну что ты тут теперь будешь выпендриваться?

– Ну давай вот ты и выбери себе любого из своих друзей, и я научу вас, что старость тоже бывает с кулаками.

Он смотрел на меня недоверчиво, явно уже жалея, что ввязался в это мероприятие. Но через секунду он глянул на одного из своих друзей, который, видимо, был следующим в иерархии этой группы, а остальные сделали шаг назад, принимая правила битвы, которую я им обозначил. Парень сказал:

– Ну ладно, дед, давай покажи, что ты умеешь, но давай до первой крови, если сломаю нос, не обижайся.

План парня я просчитал сразу, он решил просто вдарить мне кулаком по носу и остановить бой. Второй парень встал чуть левее, в расчете на то, что его друг все-таки меня уломает, а он тут просто так постоит. Парень сделал шаг навстречу мне и занес руку для удара. Я решил не позорить парня перед его ребятами, все-таки лидер, и поэтому я решил его вырубить максимально по-джентельменски. Так-то он делал все, чтобы оказаться в пыли дороги от веса своего удара, который он намеревался нанести мне в голову. И если бы сражение было серьезным, я обязательно бы отправил его лицом в грязь и добил бы в основание черепа. Но я поступил по-другому, я перехватил его руку, когда он выпрямил ее в ударе, и ударом снизу кулаком я выбил кость из суставной связки. После этого я подвел руку чуть назад, чтобы до мозга парня дошло, что рука уже не работает, и его накрыло волной боли. И отпустил его. Парень, охнув, схватился левой рукой за плечо, сделал два шага назад с недоумением.

Теперь второй, его я тоже позорить не хотел, хотя его значение в группе было не таким уж и высоким, как у парня с вывихнутой рукой, но он был тоже полезен. Поэтому я сделал шаг ему навстречу и ударил тремя пальцами в солнечное сплетение, резко так, чтобы вывести его из строя как минимум на пять минут. Он согнулся в положенной позиции человека, пропустившего ключевой удар, подставляя мне под удар одно из самых слабых мест на теле человека – основание черепа. Но добивать смысла не было. Нужный эффект был произведен. Я посмотрел в глаза троих парней, которые были чуть дальше, и прочитал там, что нужного эффекта я достиг. В глазах был явный страх и уважение, смешанное с нескрываемым интересом.

– Ну вот и славно, видите, какой я воин.

– Да, ты сломал мне руку, – п

ростонал главный.

– Нет, не сломал, только вывел из строя. Тебя как звать?

– Серб.

– А ты молодец, Серб, боль терпишь хорошо. Хочешь научиться этому?

– Да, очень хочу.

Я подошел к парню, взял его руку и сказал:

– Потерпи, сейчас я ее на место вставлю, и к вечеру будет как новая.

Я вставил сустав на место, с уважением отметив, что Серб терпит боль очень мужественно. Он охнул, но не закричал.

– Сустав немного поболит, и даже чуток опухнет, но за пару дней пройдет, а может, и быстрей.

– Да, сканер говорит, что к вечеру уже двигательные функции будут восстановлены.

– Ну вот и славно. Ты проводишь меня?

– А можно?

– Ну раз прошу, то нужно.

– А ребята?

Второй из группы начал уже нормально дышать после моего удара, хотя, видимо, боль еще не отпустила, и на глазах у него были слезы. Видимо, он уже мог разобрать слова нашего разговора, но говорить еще не мог. Но явно он хотел идти с нами, как и вся эта группа.

– Не нужно ребятам идти, давай мы с тобой вдвоем, Серб, пойдем, ты мне все расскажешь, а потом уже ты ребят приведешь. Без обид, ребята, всему свое время. Да, меня звать Змей.

Когда я произнес свое самое привычное прозвище, все они вздрогнули, так как, видимо, тут были знакомы со змеями, и поэтому мой вид, мои удары и мое прозвище сложились у них в голове в единую картинку, которая была, видимо, не очень приятной. Когда Серб пришел в себя, он проводил меня до центральной деревни, попутно рассказав о том, что тут происходит. На острове было несколько крупных деревень, в каждой из которых было порядка тысячи жителей. Размещение людей на острове было сродни размещению на материке: по сторонам и в центре. Общая численность была порядка двадцати тысяч. А главной на острове была Элиза. Меня это смутило, так как в интернете было, что этот культ Мати создала Элиза, но, судя по всему, это было уже больше ста лет назад, а может, и больше.

– А эта Элиза, она старуха?

– Элиза старуха? О нет, она тут самая желанная всеми на острове, но она не человек.

– Как не человек? А кто?

– Она эльфийка, – Серб, говоря про нее, аж глаза закатил. Это закатывание глаз было мне знакомым.

– Что, такая красивая?

– Не то чтобы она красивая, но сводит с ума. Но ты скоро сам ее увидишь. Слушай, Змей, а ты можешь меня с ней познакомить?

– Ну для начала мне и самому с ней познакомиться нужно.

– Ну потом, когда ты уже с ней познакомишься.

– Давай поживем – увидим, для меня события последних дней тоже кубарем идут.

Тут у Серба, видимо, шевельнулось подозрение:

– А почему ты не знаешь, кто такая Элиза? Ты ведь должен быть посланником ее отца.

Тут явно было дело в какой-то религии. И как все религии, она должна была быть не совсем логичной, поэтому я ответил Сербу так, как ответил бы любому другому религиозному человеку:

– Пути отца Элизы неисповедимы, он послал меня, и это истина.

И на этом я многозначительно замолчал. Мой расчет оказался верным. Серб кивнул и тоже многозначительно замолчал, глядя на меня с уважением.