– А вы? Что вы делали тридцать лет назад в этой квартире? Если, конечно, это не секрет.

– Меня пригласили туда для крайне неприятного разговора… Впрочем, это только говорится «пригласили». На самом деле меня доставили туда под конвоем. От меня хотели получить показания на одного коллегу… Видите ли, я тогда занимался такой областью знаний, которая не очень поощрялась властью.

Андрей Михайлович отвернулся и помрачнел.

– Ну и как – получили? – не отставала Оксана.

– К счастью, нет. Мне удалось перехитрить того человека… Впрочем, это долгая история, и она нас сегодня не волнует. Так сказать, за сроком давности… А что же вы не пьете ликер?

Оксана действительно с любопытством слушала старика, разглядывала его комнату и забыла о своей рюмке. Она снова поднесла ее к губам, вдохнула тонкий, необычный аромат, аромат северного леса, ранней осени, душистых ягод.

Отчего-то этот аромат заставил ее вспомнить детство, дачу на Карельском перешейке, солнечное утро и незатейливую радостную песенку зяблика…

– Знаете ли вы, что Пушкин перед смертью просил морошки? – проговорил Андрей Михайлович, наблюдая за ее лицом.

– Действительно, волшебный аромат! – Оксана маленькими глотками допила ликер и полезла в карман за платком, чтобы вытереть губы. При этом из ее кармана выпал медальон и подкатился к ногам старика.

Андрей Михайлович наклонился, поднял его и с интересом стал разглядывать.

– Интересная вещица! – проговорил он наконец. – Очень интересная! Откуда она у вас?

– От матери, – ответила Оксана спокойно. – Но вообще, кажется, этот медальон давно хранится в нашей семье… Маме его передала бабушка, ей – прабабушка…

– Вот как? – голос Андрея Михайловича стал каким-то странным, взволнованным. – Знаете ли вы, какой символ изображен на крышке вашего медальона?

– Кажется, это коптский крест.

– Нет, дорогая моя! Настоящий коптский крест – это обычный прямоугольный крест, каждый конец которого разделен на три части, три излучины, символизирующие Троицу – Отца, Сына и Святого Духа, а все двенадцать окончаний обозначают двенадцать первых апостолов. Этот же знак гораздо древнее…

Старик ненадолго замолчал, затем продолжил, с трудом сдерживая волнение:

– Его называют Анк, или, точнее, Анх, – это, возможно, древнейший символ на земле. В Древнем Египте Анх символизировал вечную жизнь, считался ключом к потустороннему миру, к загробной жизни, или, как говорили египтяне, «жизни по ту сторону пирамид». Анх составлен из двух вечных начал: светлого и темного, активного и пассивного, мужского и женского. Нижняя его, крестообразная часть обозначает мужское начало, верхняя, круглая, – женское. Анх – ключ к тайным знаниям, эмблема сокровенной мудрости, мистической власти над людьми. С этим знаком изображается страшное древнее существо Абраксас, чудовище с телом человека, головой петуха и змеями вместо ног. В тайных египетских культах Абраксас считался верховным повелителем Неба, бессмертным хранителем сокровенного знания…

– Это очень интересно, – проговорила Оксана, когда Андрей Михайлович замолчал. – Только я видела много сувениров с таким же точно знаком, привезенных из турпоездок в Египет. Там можно купить такой крест в любой сувенирной лавочке…

– Такой, да не такой! – возразил старик. – Вы сами сказали, что этот медальон давно уже хранится в вашей семье, передается от матери к дочери. То есть он – отнюдь не из сувенирной лавки. Если там же в любом магазинчике можно купить копию маски царицы Нефертити или фараона Тутанхамона, это нисколько не умаляет древность и красоту подлинной маски. Но даже не это главное. – Старик показал Оксане край медальона. – Если вы внимательно посмотрите на этот медальон, вы увидите, что по его краю древним мастером проделано множество едва заметных насечек. Я не сомневаюсь, что их триста шестьдесят пять – столько же, сколько дней в году…

– Ну, и что это значит? – осведомилась Оксана с недоверием.

Она была благодарна Андрею Михайловичу за гостеприимство, но увлечение, с которым он говорил о медальоне, начало ее немного раздражать и даже пугать.

– Триста шестьдесят пять – это не только число дней в году, – продолжил старик, – это еще и сумма числовых значений семи греческих букв слова Абраксас, имени того древнего мистического существа, с которым связан символ Анха…

– Но ведь в слове «Абраксас» не семь, а восемь букв! – перебила старика Оксана.

Ей отчего-то хотелось возражать ему, и она попыталась поймать его на ошибке. Ей казалось, что если она позволит старику увлечь ее своей фантастической теорией, она лишится последней опоры – здравого смысла.

– Это в русском слове восемь букв, – возразил Андрей Михайлович, – в греческом же, как и в латинском, – семь, сочетание «кс» в этих языках передается одной буквой.

Он вдруг пристально взглянул на Оксану и спросил ее:

– Вы не верите мне? Считаете, что все это выдумки? Что я, как говорится, слетел с катушек?

Оксана на долю секунды замешкалась с ответом, и это замешательство было достаточно красноречиво. Андрей Михайлович смущенно улыбнулся и проговорил:

– Я хорошо вас понимаю, такие вещи трудно принять на веру. Но я попробую доказать свои слова. Скажите, вы знаете, что находится внутри этого медальона?

На этот раз Оксана немного смутилась. Прежде чем ответить, она перевела дыхание.

– Мама говорила мне, что в нем хранится какая-то реликвия… кажется, волос какой-то святой. Но мама не знала, как открыть медальон. Даже бабушка этого не знала. У него есть какой-то секрет, но он давно уже забыт…

– Все забытое можно вспомнить, – ответил Андрей Михайлович с задумчивой улыбкой, – если, конечно, очень постараться…

Прежде чем продолжить, он поглядел вдаль, словно устремил взгляд внутрь себя.

– Я вам говорил уже, что в греческом слове «Абраксас» семь букв. Кроме того, из трехсот шестидесяти пяти духовных циклов, или Эонов, из которых, по древним воззрениям, состоит Вселенная, важнейшим является седьмой. Исходя из этого, тайная пружина, открывающая медальон, должна приводиться в движение седьмой насечкой…

Старик достал из кармана маленькую старинную лупу, поднес ее к краю медальона и отсчитал от верхней точки семь едва заметных насечек. Затем осторожно надавил на седьмую кончиком складного ножа.

Против своей воли Оксана следила за его действиями как завороженная, как ребенок следит за манипуляциями фокусника, дожидаясь, когда из его шляпы выскочит кролик.

Раздался негромкий щелчок, и крышка медальона откинулась.

Оксана не удержалась – она восторженно вскрикнула и захлопала в ладоши.

В следующую секунду она с любопытством склонилась над медальоном и прошептала:

– Ну, что там?

Вместо ответа старик осторожно, бережно извлек из медальона сложенный вчетверо клочок пожелтевшей от времени бумаги, точнее, пергамента.