– Ты могла бы стать фотомоделью, – сказал он.

– У меня жених ревнивый, – ответила она, но сердитое выражение исчезло с ее лица.

– У тебя есть жених?

– Это ни для кого не секрет, – пожала плечами Джемма. – Алессандро. Неужели ты не знал?

– Алессандро, сын Нутти?

– Да. А что тут такого удивительного?

– Он же тупой! Это всем известно! – огорчился Андреа.

– Люди его не знают. Ему плевать на отцовские денежки. У него добрая душа, понимаешь?

– Я знаю, что он не учится, не работает, вечно пьянствует и разбивает машины одну за другой.

– Потому что для него они ничего не значат. Они куплены на деньги его отца, а это проклятые деньги. – Джемма намекала на то, что фирма Нутти производила противопехотные мины, пушки и другие орудия убийства.

– Мне Алессандро Нутти не нравится. А если деньги отца так ему противны, он мог бы сам зарабатывать себе на жизнь, – возразил Андреа.

– Надоело мне жить в этой нищете. Скоро Алессандро увезет меня в Мексику, – заявила Джемма.

– На проклятые деньги своего папаши? – иронически спросил Андреа.

– А мне все равно, – отрезала девушка.

Она встряхнула высохшими волосами, натянула теплый свитер, который перед этим нагрела на решетке возле плиты, и ушла.

Андреа знал, что Джемма не будет ночевать дома в эту ночь. Он отодвинул занавеску на окне и посмотрел на гараж. Сквозь щели в жестяном листе пробивался слабый свет. Отец читал. Мальчик затосковал по тем вечерам, когда он был маленьким и Пьетро брал его к себе в большую постель и читал истории о рыцарях, корсарах, мушкетерах и гвардейцах кардинала.

Он вышел во двор и приоткрыл дверь гаража. Пьетро лежал, вытянувшись на раскладушке, закутанный в меховую куртку и с шерстяной шапочкой на голове. Увидев сына, он улыбнулся. Вид у него был кроткий. Он очень изменился.

– Давно мы не виделись, – сказал он, откладывая книгу на стеганое шерстяное одеяло.

– Я тебя прощаю, – прошептал Андреа.

– Спасибо, – ответил Пьетро, не двигаясь.

– Джемма ушла. Почему бы тебе не лечь спать в доме с мамой?

Так его отец вернулся жить в дом. Джемма почти не показывалась, а когда изредка возвращалась, делала вид, что его не замечает.

На Рождество пришла из Рима открытка от Джакомо, адресованная Марии: «У меня все в порядке, чего и тебе желаю. С праздником».

– И все? – воскликнула разочарованная Мария.

– А чего ты еще ждала? – спросил Пьетро.

– Он не написал, на что живет. Даже адрес не указал!

– Он не хочет иметь с нами ничего общего. Он сам так сказал, – напомнил Андреа.

– Такие вещи говорят, когда сердятся. Но ведь пять месяцев прошло! – возразила мать.

Прошел год, вновь настало жаркое лето. Джемма окончательно переселилась в город, в дом бабушки Стеллы. И вот однажды августовским утром Андреа сидел на крыльце, выискивая у собак клещей. Мария на кухне читала, ожидая, пока сварится кофе, а Пьетро умывался у колодца.

Андреа первым заметил хрупкую женскую фигурку в черном, бредущую по пыльной дороге. Он бросился навстречу бабушке.

– Зачем ты вышла в такую рань? – спросил он Стеллу, целуя ее в щеку.

– Где твоя мать? – строго спросила старая женщина. Она была бледна и тяжело дышала.

Мария показалась на пороге.

– Как раз вовремя. Кофе готов, – приветствовала она свекровь.

Старушка вошла в дом и тяжело опустилась на стул, развязывая под подбородком узел черного платка.

– Джемма два дня как пропала, – объявила она. – На работе ее тоже нет.

– Что она натворила? – спросил вошедший в эту минуту Пьетро.

– Видишь этот черный синяк у меня на руке? – Бабушка закатала рукав платья. – Это ее работа. Требовала денег, которых у меня нет. Ваша дочь пошла по дурной дорожке.

– Мы должны ее спасти, – сказал Пьетро.

– Я точно знаю, что она сбежала с сынком Нутти, – сообщила бабушка.

Мария закрыла лицо руками.

– Сколько раз она умоляла меня, чтобы я увезла ее отсюда, когда была маленькой! А мне все духу не хватало оставить мужа. Да и сейчас не хватит, – призналась она. – Как вырвать его из сердца? Разве можно избавиться от неизлечимой болезни?!

Андреа вернулся на крыльцо и опять принялся чистить собак. Он услышал, как его отец говорит: «Идем, мама, я отвезу тебя домой».

Вскоре старый «Форд» прогромыхал по дороге. Пьетро отправился к карабинерам и заявил о пропаже дочери, потом обошел всю округу, расспрашивая о ней. В конце концов он вернулся домой.

– Ну что? – спросил Андреа.

– Они ее найдут, вот увидишь, – заверил сына Пьетро. Он был бледен и тяжело опустился на стул. – Принеси мне стакан лимонаду.

– Может, они уехали в Мексику? – предположил Андреа. – Джемма не хотела жить здесь. Она больше не вернется.

Пьетро выпил лимонад, потом посмотрел в глаза сыну.

– Это все моя вина. Сперва Джакомо, теперь Джемма. Когда-нибудь и ты нас покинешь. Вот уже сколько месяцев прошло, как я взялся за ум, а что толку? Я натворил столько зла! Братья смотрят на меня, как на дым, лезущий в глаза. Моя мать начинает плакать всякий раз, как я к ней прихожу. Дети разбегаются. Ты растешь. Вон уже вымахал почти с меня ростом. Когда ты убежишь? – спросил он с горечью.

– Не знаю. Мне не нравится здесь жить, – ответил Андреа.

Из дома вышла Мария.

– Я хочу вернуть свою дочь, – воинственно заявила она мужу.

– Мы вернем ее. Клянусь тебе, – пообещал Пьетро, обнимая жену.

Опять пришло Рождество. Мария получила из Рима новую открытку с пожеланиями от Джакомо. На этот раз она ничего не сказала, ей довольно было знать, что у сына все в порядке. Ее сердце разрывалось от страха за Джемму. Каждое утро Пьетро ходил справляться в участок, и всякий раз получал один и тот же ответ: «Пока ничего».

Синьор Нутти, промышленник, сам зашел к Донелли, чтобы сообщить, что нанял частного детектива. По банковским чекам и кредитным карточкам он уже проследил путь сына до Цюриха и далее до Мюнхена, Франкфурта, Берлина, потом до Амстердама и наконец до Парижа. В этот момент отец отдал распоряжение заблокировать все банковские счета сына.

– До сих пор они ни в чем себе не отказывали, – сказал синьор Нутти. – Но теперь, когда я перекрыл им кислород, мой сын вернется вместе с вашей дочерью. Лично я бы предпочел, чтобы его засадили в тюрьму. Говорят, что французские тюрьмы – это сущий ад.