— Ха-ха, они что, гомосексуалистами, что ли, оказались?

— Ну да.

— Тогда действительно, они могли тебя банально сдать, чтобы себя обезопасить. У нас пока с этими ребятами жестко поступают.

— Кстати, а как процесс реформ идет?

— Ну ты, батенька, даешь, это же, можно сказать, важнейшее достижение в твоей жизни.

— Не спорю, но все время приходилось думать о чем-то другом.

— Сейчас наша страна только готовится к переменам. Но они уже задекларированы, и обратной дороги нет. Наше руководство поступает очень мудро. Чтобы избежать шока, ну то есть того, что с твоим обществом произошло, все будет происходить постепенно и взвешенно. Я думаю, первые указы, в лучшем случае, появятся через несколько месяцев. Потому, когда ты появишься дома, в своем времени, ты сразу насладишься результатами нашего труда.

— Будем надеяться.

— Так, ну что, давай на телефонный пункт пойдем?

— Да… — взволнованно ответил я.

— Пошли, но вначале я хочу спросить тебя об одной вещи. Ты отдаешь себе отчет, что можешь разбить сердце этой девушки? Через неделю ты будешь уже дома, в 2008 году, а она останется здесь одна.

Я, конечно, все это понимал. Вместе с тем моя душа просто жаждала высказать ей все, что я чувствовал. Хотелось говорить нежные, ласковые слова. Говорить их бесконечно.

— Да, я буду очень сдержан, я все это понимаю.

— Ну хорошо, тогда пошли звонить.

Мы спустились на первый этаж и прошли по небольшому коридорчику, в котором стояли несколько телефонных аппаратов.

— Так, набирай вот этот номер, — Юрий Тихонович дал мне небольшую бумажку.

Я взял телефонную трубку.

Диск телефона медленно вращался. Вся вселенная наполнилась треском его движения.

Наконец в трубке что-то щелкнуло, пошли длинные нежные гудки, от которых повеяло морем и виноградником.

— Алло, — сказал женский голос.

— Тань, это я.

— Толя! Ты жив?! Где ты? Что ты? Я так за тебя переживала!

— Тань, Тань, ты только не волнуйся. У меня все хорошо, я жив здоров. Я снова в том НИИ, про который тебе рассказывал.

На том конце трубки раздался вздох.

— Так, значит, ты скоро домой?

— Ну вполне может… Таня молчала.

— А ты-то! Как ты? Танюша! Я всю голову сломал, представляя, как ты волновалась, когда я исчез.

— Толя, да у нас там целый скандал из-за этого был.

— А что случилось?

— Да утром того дня, как тебя увезли, я пришла в общагу к вам, чтобы тебе кое-что сказать. Бац, смотрю, — а тебя нет. Я к узбекам — куда, мол, Толя провалился?

Ну Улугбек мне и говорит:

— Да заболел Толя, «скорая» за ним ночью приезжала, увезла в больницу. Я его спрашиваю, что с тобой случилось? Чем заболел? Почему дядя мой не в курсе? А он говорит, что ты кричал сильно. Вот они врача и вызвали. У меня, Толенька, и в мыслях не было, что ты в сумасшедший дом угодил.

— Ну дела! — вымолвил я.

— Я, как все узнала, такую им головомойку устроила, вмиг они из дядиного дома улетучились.

— Ясно, Танюш, ну что сделаешь… это уже сделано. Тань, а Тань…

— Что, Толя?

— Я не знаю, но я чувствую, что соскучился по тебе.

Таня опять вздохнула.

— И я по тебе соскучилась. Все время тебя вспоминаю наши разговоры. Но ты ведь исчезнешь скоро, улетишь к себе обратно.

— Вот такая у нас с тобой судьба. Конечно, можно успокаивать себя тем, что в 2008 году мы снова с тобой встретимся.

— Но ты же понимаешь, что вся соль останется здесь, в 77-м.

— Да все хорошо будет. Я даже в этом не сомневаюсь. Ты такая милая, замечательная и красивая девушка. И у тебя все впереди.

— Наверное…

— А с работой твоей смешно получилось, я и не подозревал, что ты в КГБ работаешь.

— Да ты как-то не спрашивал, а у меня привычка о моем месте работы особенно не распространяться.

— Наверное, это правильная привычка.

— Да, Толя. Ну что, сокол ты мой, давай, что ли, прощаться будем.

У меня защемило в сердце.

— Таня, мне было с тобой очень интересно и очень хорошо. Ты мне очень-очень понравилась, но мы не можем быть вместе. Я желаю тебе счастья. Пускай в твоей жизни все сложится хорошо и радостно! Таня, не забывай меня. Ладно?

— Толя, милый мой, солнышко… Мне очень тяжело, давай побыстрее закончим этот разговор. Я буду тебя помнить…

— Ну что, тогда пока, Танюша.

— Пока, Толя.

— До встречи, любимая.

Как только я сказал последнее слово, в трубке зазвучали гудки. Я не знаю, услышала ли Таня мои последние слова.

Я опустился на стул, который стоял рядом с телефоном. На душе скребли кошки.

Подошел Юрий Тихонович.

— Ну что? Как поговорили?

— Да поговорили…

— Хорошо поговорили?

— Хорошо, только сердце опять заболело.

— Понятно. Значит, сейчас немедленно отдыхать. Я сейчас к тебе врачей пришлю. Может, тебе надо будет лекарства какие-то дать.

Я вернулся в комнату, лег на кровать и задумался.

А зачем, собственно говоря, мне возвращаться в будущее? Ведь там меня ожидает совершенно другая страна. С другим общественно-политическим строем, воспитанием у людей, вообще со всем другим.

Вернувшись назад, я не найду ни фирмы, в которой я работал, ни людей, которых знал. Весь мой мир, который существовал до прыжка в прошлое, исчез! Растворился! А какой, собственно говоря, смысл тогда возвращаться?

Интересно, как там Миша акклиматизировался?

А здесь, в этом 1977 году, у меня уже появились новые знакомые и, по всей вероятности, любимый человек, который относится ко мне так же хорошо и нежно, как и я к нему.

Так, может, не стоит тогда лететь назад? Что меня может там ждать, кроме очередной неизвестности?

Пришел врач и измерил мне давление.

— Ну что же, молодой человек. А вы идете на поправку. Думаю, что через пару дней вы полностью восстановите свои силы и будете готовы к перемещению во времени.

— А как это все происходить будет?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Я думаю, что лучше этот вопрос задать нашим специалистам.

Вопрос действительно был интересный. Я вышел из комнаты и поднялся наверх к кабинету Юрия Тихоновича.