— Я не «мадам». Обращайся ко мне «Ваша честь». Кстати, азартные игроки здесь плохо кончают.

«Ха-ха, — угрюмо подумала Елена. — Если бы она только знала, в какую игру мы играем… нам пришлось бы хуже, чем Стефану».

За забором оказался двор. Там стояли паланкины, рикши, запряженные козлами маленькие повозки. Ни колясок, ни лошадей. Дамон нанял два паланкина: один для себя и Елены, второй для Бонни и Мередит. Бонни, все еще озадаченная, смотрела на солнце:

— Говоришь, оно никогда не взойдет совсем?

— Нет, — терпеливо ответил Дамон. — И оно садится, а не встает. В Городе Тьмы царят вечные сумерки. Потом ты увидишь еще больше. Не трогай! — Мередит попыталась развязать веревку на запястьях Бонни, прежде чем сесть в паланкин. — Можете снять веревки, когда задернете занавески, но только не потеряйте их. Вы рабыни и в знак этого должны носить что-то на руках. Хотя бы просто браслеты. Иначе у меня будут проблемы. Ах да. Вам придется носить вуали.

— Что?! — Елена неверяще взглянула на него.

Дамон ослепительно улыбнулся в ответ и, прежде чем Елена успела сказать хоть слово, вытащил из сумки прозрачные тонкие тряпки и раздал им. Вуали были такого размера, что покрыли бы все тело.

— Вам нужно просто накинуть на голову или повязать на волосы, — примирительно заметил Дамой.

— Из чего они сделаны? — поинтересовалась Мередит, ощупывая тонкий шелковистый материал, прозрачный и такой легкий, что ветер вырывал его из пальцев.

— Откуда мне знать?

— С изнанки они другого цвета! — обнаружила Бонни, когда ветер перевернул нежно-зеленую вуаль сияющей серебристой изнанкой вверх. Мередит тут же превратила темно-фиолетовый шелк в глубоко синий, испещренный миллиардами звезд. Елена, ожидавшая, что это ее вуаль окажется синей, посмотрела на Дамона. Он сжимал в кулаке крохотный квадратик ткани.

— Посмотрим, как далеко ты продвинулась, — прошептал он, наклоняясь ближе. — Догадайся, какого она цвета.

Другая девушка заметила бы только блестящие глаза и точеные черты лица Дамона или его дикую улыбку — сумасшедшую и сладкую, как радуга в центре урагана. Но Елена еще заметила, что у него напряжены шея и плечи. Темное Измерение давило на него, сколько бы он над ним ни смеялся.

Интересно, сколько проявлений Силы ему приходится подавлять каждую секунду? Она хотела предложить ему помощь, открывшись этому жуткому миру, но тут Дамон взорвался:

— Угадай! — Его тон не оставлял места возражениям.

— Золотая, — немедленно ответила Елена, сама удивившись этому. Когда она принимала из его руки золотой квадратик ткани, ладонь тряхнуло сильным, но приятным разрядом, который, казалось, дошел прямо до сердца. Дамон коротко сжал ее пальцы — и она почувствовала покалывание электричества в его руках.

Изнанка вуали оказалась белой и сияла, как будто была расшита бриллиантами. А может быть, это и были бриллианты. С Дамона станется.

— Может, это твоя фата? — Дамон почти касался губами ее уха. Веревка на запястьях Елены ослабла, и она гладила прозрачную ткань, чувствуя прохладное прикосновение крошечных камней.

— Откуда ты знал, что все это нам понадобится? — грубо спросила Елена. — Ты не знаешь всего, но знаешь очень многое.

— Поспрашивал в барах и других таких же местах. Нашел пару людей, которые здесь были и сумели выбраться — или их выгнали. — Усмешка Дамона стала совсем дикой. — Ночью, когда ты спала, я нашел на маленьком тайном складе вот это, — он кивнул на ее вуаль. — Тебе не нужно покрывать лицо. Просто прижми ее к волосам, и она будет держаться.

Елена набросила вуаль золотой стороной наверх. Она спадала до пят. Елена взялась пальцами за край, прикидывая, как с ее помощью кокетничать или выражать презрение. Если бы только снять чертову веревку…

Дамон снова надел маску невозмутимого хозяина и сообщил:

— Ради нашего блага мы должны очень строго все это соблюдать. Хозяева трущоб и лорды, управляющие омерзительной кучей, которую они именуют Темным Измерением, знают, что с минуты на минуту может произойти революция, и, если мы чуть-чуть нарушим равновесие, из нас сделают Пример для Общества.

— Хорошо, — согласилась Елена. — Подержи веревку, а я сяду в паланкин.

В веревке не было большого смысла — они оба сидели в одном паланкине. Его несли четверо мужчин, невысоких, но жилистых, одинакового роста — чтобы паланкин шел плавно. Если бы Елена была свободна, она бы никогда не позволила, чтобы ее несли четыре человека, которые (как она решила) были рабами. Она бы устроила настоящий скандал. Но она наконец поняла, о чем говорила самой себе в доках. Она была рабыней, хотя Дамон никому за нее не платил. Она не могла устроить скандал. Она поняла, что в этой зловонной дыре ее возмущение прежде всего навредило бы самим носильщикам. Их хозяин или хозяин паланкина наказал бы их, как будто они были в чем-то виноваты.

Лучший план А на этот момент: держать рот на замке.

Вокруг было на что посмотреть: они шли по мосту над вонючими трущобами и улицами, застроенными обветшалыми домами. Показались лавки из некрашеного камня, спрятанные за массивными заборами, потом пошли более респектабельные строения, и внезапно они оказались на базаре. Но и здесь на многих лицах лежала печать бедности. Елена ожидала увидеть холодный, черный стерильный город, населенный лишенными эмоций вампирами и демонами с горящими глазами. Вместо этого она повсюду видела людей, продающих то, в чем вампиры не нуждаются — от лекарств до еды и питья.

Ну, может быть, это нужно кицунэ и демонам. Елена попыталась подавить мысль о том, чем питаются демоны. На перекрестках стояли полуодетые юноши и девушки с застывшими лицами и другие — оборванные, измученные, державшие в руках таблички «ПАМЯТЬ ЗА ЕДУ».

— Что они имеют в виду? — спросила Елена, но Дамон ответил не сразу:

— Именно так проходит жизнь большинства свободных граждан этого города. Вспомни об этом, прежде чем начинать очередной крестовый поход.

Елена его не слушала. Она смотрела на одного из державших табличку. Он был невероятно худ, почти беззуб и оброс клочковатой бородой. Во взгляде было отчаяние. Он то и дело протягивал дрожащую руку, демонстрируя маленький светлый шарик и бормоча:

— Летний день времен моей молодости. Летний день за десять золотых.

Он говорил это чаще, чем кто-либо другой.

Елена стянула с пальца подаренное Стефаном лазуритовое кольцо и протянула ему. Она не хотела раздражать Дамона, вылезая из паланкина, и ей пришлось сказать:

— Подойди, — протягивая кольцо.

Он услышал и быстро подошел к паланкину. Елена увидела, что что-то шевелится у него в бороде — наверное вши, — и перевела взгляд на кольцо.

— Возьми себе. Только быстро.

Старик посмотрел на кольцо так, как будто это был пиршественный стол.