на его расточительность, но потом перестала.

К Лене они вернулись увешанные пакетами и свертками.

Кое-что удалось разместить в коляске Витеньки, который с важным видом поглядывал кругом, но многое пришлось нести в руках.

Виолетта надолго задержалась перед щитом объявлений у дома культуры – не у того, где был вывешен план мероприятий, а перед тем, где перечисляли все спектакли, выставки и вернисажи в Москве.

– Неужели все это …

– Да, все это доступно. Сцедишь молоко и сможем поехать.

– Виола, ты не заметила, что Витя изменился? У него выражение лица стало другое.

– Да, Лена, я заметила. Он крайне озабочен.

– Будешь озабочен – мы такие разные …

– Виола, давай пообещаем Вите, что в случае чего … в случае чего мы закроемся в ванне, пустим воду и выскажем все друг другу в лицо … даже матом. А потом поплачем вместе …

– Обнимемся и помиримся …

– Да, Виола. Обнимемся и попросим прощения друг у друга. И мир будет восстановлен. Мы постараемся излишне не напрягать тебя, Витя … И не ссориться из-за тебя, да, Виола?

– Да. Мы не будем ссориться из-за твоего внимания. Ты должен все решать сам – с кем тебе …

– Спасибо, девочки. Я вас люблю!

С УЛЕЙ ПО МАГАЗИНАМ

– Ты ставишь мне компанию – я хочу завтра пройтись по магазинам?

– Конечно, мама Тоня!

Уля еще постоянно путала, называя Тоню то мамой Тоней, то тетей Тоней …

Они уехали в Москву утром и вернулись к вечеру с кучей пакетов и свертков в огромных фирменных сумках.

А в магазине …

Во-первых, они подъехали к какому-то сияющему дворцу со швейцаром …

Во-вторых, Тоня была здесь не в первый раз и хорошо ориентировалась …

В-третьи., в четвертых, в пятых …

Уля быстро забыла, зачем они приехали, а Тоня выбирала вещи исключительно для нее. Такие трусики, кофточки, ночные сорочки, колготки …

– Тетя Тоня, зачем это?

– То, что на женщине, должно нравиться мужчине … ее мужчине. И все, что делает женщина, она делает для своего мужчины.

– Все-все?

– Все. Если она любит его, то даже мусор выносит она так, чтобы ему было приятно.

– Но вы никогда не краситесь? Зачем тогда все эти …

– Кремы нужны для кожи, а не для раскраски … А почему я не крашусь и не пользуюсь духами – расскажу когда-нибудь потом …

Расплачивалась Тоня пластиковой карточкой и после первого же отдела, где она это сделала, за ними с тележкой стал следовать вежливый молодой мальчик в униформе. И донес пакеты до машины, и помог уложить их в багажник.

С каким удовольствием они стали дома разглядывать и примерять обновки!

Этот процесс захватил обоих – с одинаковым удовольствием примеряли купленные вещи и Тоня, и Уля.

– Тонечка! … Ой, извините, тетя Тоня! Какая вы красивая!

– Ты еще лучше, а главное, моложе.

– А это для чего?

– Это ночная рубашка или ночной пеньюар …

– Но зачем? Вот тут такая тонкая ткань, что все видно будет … А у этой такие кружевные … красиво …

– Ты теперь уже не девчонка, а жена … Со временем страсть может стихать … и ее поддерживают с помощью вот таких соблазнительных вещичек …

– Но разве … ой, Тонечка! Не лучше вот так?

Они посмотрели на себя в зеркало – две женщины в крохотных кружевных трусиках, – а потом друг на друга.

– Но со временем острота теряется … Желаю тебе, чтобы это случилось не скоро …

– А у вас с дядей Толей? Ой, извини … извините, мама Тоня!

– Толя – это что-то особенное … Мне не приходится соблазнять его …

– А это? Вы же спокойно можете не надевать лифчик! И вообще … А если на вас надеть джинсы и спустить пояс …

– Интересно, и что будет?

– Давайте попробуем!?

– Почему бы и нет?

Тоня с помощью Ули переоделась, спустила пояс джинсов вниз, открывая прекрасной лепки живот, надела тонкий топик.

– Ой, какая ты … Простите, тетя … мама Тоня, но вы такая молодая и … такая клевая!

– Пойди, оденься так же!

В зеркало смотрелись две женщины, одетые по моде – открытые, обнаженные животы, спущенные до предела пояса брюк, тонкие топики, четко обрисовывавшие грудь. И почти ровесницы, если не принимать во внимание седину Тони – а может это просто модная окраска волос?

– Интересно, что бы сказал Толя …

– Так давайте покажем ему … И Грише тоже!

Когда Свиридов перекусил на кухне и вернулся в гостиную, за ним почти сразу вошли две женщины. Он на мгновение остолбенел.

– Ну, вы даете! Это что же за молодые модные девчонки?

– И как тебе, Толя? – с робостью спросила Тоня. – Я очень неприлично выгляжу?

– Ты удивительно красива и эффектна. Можно бежать на танцы!

– Кто тут говорит про танцы? – вошел в комнату Гриша и тоже остолбенел.

– Мать, ты даешь! Но как здорово! Слушай, отец, пойдем на танцы? Все лягут!

– А почему бы и нет? – задумчиво произнес Свиридов. – Но нам тоже надо одеться соответственно. Верно, сын?

Гриша помог отцу и скоро к модным дамам присоединились такие же модные молодые люди – в фирменных майках и фирменных джинсах.

– Толя, ты … ты действительно считаешь, что мне … что мне можно вот так пойти на танцы?

– Да, моя милая Тонечка. Можно, и мне будет очень приятно танцевать с такой эффектной девушкой!

На танцплощадке при их появлении возникло легкое замешательство – Гришу с Улей узнали сразу и почти сразу узнали Свиридова.

Но как он был одет и с какой дамой он пришел!

Танцевали они с удовольствием, а вокруг сразу образовалась плотная толпа ребят, с трудом пропускавших вперед девчонок. Все делали вид, что они тоже танцуют – и во все глаза жадно разглядывали Тоню.

Ее крепкий накачанный живот, до предела спущенные джинсы и красивые полные груди вызывали активное слюноотделение у мужской части и нестерпимую зависть у женской.

– Представляю, что бы они сделали со мной, если бы рядом не было тебя!

– Зато как ты обалденно выглядишь и как великолепна в танце!

– Но если заиграют рок, то у меня свалятся джинсы!

Они отошли к перилам и встали обнявшись точно так же, как обнимались все молодые люди на площадке.

– Тебе хорошо?

– Ты даже не представляешь, как здорово! Но только с тобой …

– Ну, что, предки, оторвались по полной?

– Гриша, как ты выражаешься!

– Извини, мать. Это по инерции с танцем. Как вам тут?

– У нас