Четвёртая глава в прекрасной книге А. П. Огурцова «Философия науки: двадцатый век. Концепции и проблемы» (СПб., 2011) посвящена психологии научного творчества. Её автор показывает историко-научные корни этой науки.

Первые работы по психологии научного творчества появились ещё на заре ХХ в. (Райнов Т. И. Психология творчества (1914); Блох М. А. Творчество в науке и технике (1920) и др.), однако в настоящее время психология научного творчества, по мнению А. П. Огурцова, находится в кризисе. Я выделю в этом разделе работы только двух авторов – М. Полани и А. Н. Лука. Ценность их работ подтвердило время.

У Майкла Полани (1891–1976) интересная биография, поэтому я немного загляну в интернет: «Родил-с я в светской еврейской семье, внук главного раввина Вильнюса по материнской линии… Окончив Будапештский университет, стал доктором медицины в 1913. После “революции астр” в октябре 1918 занимал должность секретаря министра здравоохранения. В 1923-м Полани стал христианином и женился на Магде Элизабет Кемени. В 1926-м Майкл возглавил подразделении Института физической химии и электрохимии. В 1929-м Магда родила Майклу сына Джона – будущего известного химика и лауреата Нобелевской премии. В 1933, после прихода нацистов к власти, выехал в Великобританию».

Если вспомнить, что эмигрантами, кроме М. Полани, были также А. Койре, К. Поппер, И. Лакатос, Д. Сартон, П. Фейерабенд и С. Тулмин то можно смело сказать, что первую скрипку в зарубежном науковедении ХХ в. играли эмигранты. По крайней мере, если исходить из того перечня науковедов, о которых идёт речь в моей книге. Если не считать А. Койре, трое из них эмигрировали в Англию и трое – в США. Только Т. Кун выбился из этой компании, однако и его предки были эмигрантами.

Главная книга М. Полани – «Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy» (Личностное знание: на пути к посткритической философии) (1958). Эта книга на русском языке издавалась три раза – в 1985, 1995 и 1998. Её автор излагает в ней процесс познания как психическое погружение в его объект.

Погружение в объект познания есть сугубо личностный процесс, поскольку он осуществляется не роботом, а конкретным человеком, находящимся в определённых условиях, в определённом возрасте, в определённом умственном и эмоциональном состоянии, имеющим определённый уровень образования, определённые способности, определённые психические и культурные особенности. Личностные особенности познающего не могут не влиять на сам процесс познания.

Что значит познавать? Это значит моделировать объект познания.

Моделировать – значит создавать образ объекта познания в нашей голове. Существует два пути моделирования этого образа – невербальный и вербальный (языковой). В первом случае речь идёт о создании модели объекта познания без помощи языка, а во втором – с помощью языка. При этом следует иметь в виду, что вербальное познание предполагает, с одной стороны, обдумывание познаваемого объекта с помощью внутренней речи, а с другой, использование текстов, в которых познаваемый нами объект уже в какой-то мере смоделирован их авторами.

М. Полани пришёл к своей концепции научного творчества со стороны эпистемологии – науки о познании. Его не устраивала традиция, в соответствии с которой субъект познания изображается в этой науке как абстрактное, безликое существо без роду и племени. Между тем процесс познания протекает в голове конкретного человека. Вот почему его знание является личностным (индивидуальным, персональным). Процесс приобретения личностного знания М. Полани сделал предметом своего исследования.

В предисловии к книге М. Полани писал: «Может показаться, что эти два слова противоречат друг другу: ведь подлинное знание считается безличным, всеобщим, объективным. Но это кажущееся противоречие разрешается иной трактовкой самого понятия “знание”… Для меня знание – это активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства» (Полани М. Личностное знание: на пути к посткритической философии. Благовещенск, 1998. С. 18).

Сложность цели, поставленной М. Полани перед написанием своей книги, вытекает из синкретической природы человека: индивидуальное и социальное в нём так тесно переплетены между собой, что отграничивать одно от другого – значит совершать когнитивное насилие над реальными актами личностного познания. Остаётся одно: выбирать доминанту.

М. Полани выбрал личностную доминанту. Отсюда не следует, что его образ личностного знания списан с познавательной деятельности одного единственного человека. В этом образе есть своя доля обобщения, однако само это обобщение направлено в первую очередь на подчёркивание личностной природы познания.

Личностное знание, предупреждает М. Полани, – вовсе не тождественно субъективному знанию. Его следует определить как сплав личного и объективного. Он писал: «Постижение (истины. – В. Д.) не является ни произвольным актом, ни пассивным опытом; оно – ответственный акт, претендующий на всеобщность. Такого рода знание на самом деле объективно, поскольку позволяет установить контакт со скрытой реальностью; контакт, определяемый как условие предвидения неопределённой области неизвестных (и, возможно, до сей поры непредставимых) подлинных сущностей. Мне думается, что термин “личностное знание” хорошо описывает этот своеобразный сплав личного и объективного» (там же. С. 19).

М. Полани расценивал объективную сторону личностного знания не столько с рациональной точки зрения, сколько с эмоциональной и этической точек зрения. Вот почему, по его мнению, в попперовских критериях верифицируемости и фальсифицируемости оно не нуждается. «Личностное знание в науке, – писал он, – является результатом не выдумки, но открытия и как таковое призвано установить контакт с действительностью, несмотря на любые элементы, которые служат его опорой. Оно заставляет нас отдаться видению реальности с той страстью, о которой мы можем и не подозревать. Ответственность, которую мы при этом на себя принимаем, нельзя переложить ни на какие критерии верифицируемости или фальсифицируемости или чего угодно ещё. Потому что мы живём в этом знании, как в одеянии из собственной кожи. Таково подлинное чувство объективности» (там же. С. 101).

В предисловии к книге М. Полани В. А. Лекторский критикует её автора за чересчур вольное отношение к принципу объективности истины. Это вполне справедливо, но следует сделать уточнение: М. Полани ставил перед собой по существу не гносеологические задачи, а психологические.

М. Полани стремился изобразить акт личностного познания (его термин) главным образом с психологической и этической точек зрения. Дело не столько в том, как обнаружить истину, сколько в том, как относиться к её обнаружению в акте личностного познания с этической и психологической точек зрения.

Этическая точка зрения на научное познание была выражена М. Полани в таких словах: «Познание направляется чувством долга и ответственности по отношению к истине; оно – попытка подчиниться реальности» (там же. С. 99).

В книге М. Полани господствует психологизм. С психологической точки зрения он рассматривал динамику акта научного познания. Он выделил в нём две стадии. Первая из них направлена на получение неявного знания о предмете исследования, а вторая – явного. Разница между ними состоит в степени постижения объекта познания.