– Я тоже надеюсь, что обойдется без кровопролития, – промолвила Шайн, не в силах скрыть своего замешательства. Гэмел был незаконнорожденным, однако Логаны собирались поддержать его всеми своими силами.

Эдина понимающе улыбнулась.

– Ты не первая, кого озадачивают отношения в нашей семье, дорогая, – тихо проговорила она, взяв Шайн под руку и подведя ее к скамье, обитой мягкой тканью. – Гэмел – наш сын. Этим все сказано.

Размышляя над ее словами, Шайн села. Гэмел тут же уселся справа от нее, и ее захлестнули воспоминания о жарких объятиях, которым они предавались большую часть ночи. Чтобы отвлечься от неуместных мыслей, Шайн посмотрела на Фартинга, который поспешил сесть по другую сторону от нее. Свирепые взгляды, которыми он и Гэмел обменивались друг с другом, заставили ее вздохнуть. Их постоянное соперничество становилось утомительным. Эдина, видимо, разделяла ее чувства.

– А вам, молодые люди, надо бы пригладить свои взъерошенные перышки, – сказала она.

– Взъерошенные перышки? – возмущенно переспросил Гэмел.

Эдина продолжила, словно он ничего не говорил:

– Мы должны объединить усилия, чтобы помочь Шайн и близнецам.

– Мы с отцом уже предложили свою помощь, – натянуто отозвался Фартинг.

Лорд Магнуссон, стоявший за спиной сына, легонько постучал костяшками пальцев по его голове.

– Чем больше нас будет, тем лучше, и ты это хорошо знаешь. Чем нам следует заняться сейчас, так это обсудить, как объединить наши силы, наилучшим образом использовать то, чем мы располагаем. А вы двое сможете продолжить свои препирательства, когда дело будет улажено.

– Это не просто препирательства, – проворчал Фартинг.

Шайн подавила смешок. Своим надутым видом Фартинг напомнил ей близнецов, когда их отчитывают. Сообразив вдруг, что братьев нет в комнате, она нахмурилась.

– А где Белдейн и Бэрри? – спросила она.

– Учитывая их юный возраст, я решил, что им незачем присутствовать при обсуждении наших планов.

– Не волнуйся, детка, – вмешалась Эдина. – Они вполне счастливы, играя с нашими младшими сыновьями. Но если хочешь, мы можем позвать их.

– Не надо. Пусть играют. Им так редко удается бывать в компании сверстников. Фартинг прав: они слишком малы, чтобы обременять их взрослыми проблемами. Я очень благодарна всем вам за помощь, – добавила она. – Но это опасное предприятие, и можно понять сомнения, которые вы испытываете, ввязываясь в него. Я не вправе просить…

– Тебе не нужно просить, – перебил ее лорд Логан. – Найдется немало людей, которые хотели бы видеть, как эта парочка понесет заслуженное наказание. Я вспомнил, что воевал однажды плечом к плечу с твоим отцом. Вот почему медальон, который ты дала Гэмелу, показался мне знакомым. Я испытал настоящий шок, увидев такой же медальон на шее Малиса Броуди. Твой отец прикрыл меня в бою, и очень жаль, что он умер прежде, чем я смог заплатить ему долг.

– Я уверена, вы непременно сделали бы это, если бы вам представился шанс, – сказала Шайн.

– Похоже, это время настало. Могу я задать тебе один вопрос?

– Какой? – спросила Шайн, когда он замолчал, задумчиво глядя на нее.

– Ты понимаешь, что отмщение за смерть твоего отца и возврат всего, что должно принадлежать тебе и близнецам, может означать, что твоя мать должна умереть – либо от наших рук, либо от руки закона?

– Понимаю.

– В таком случае давай начнем с того, что ты расскажешь нам все, что знаешь, о крепости Броуди, Дорчебейне. – Уильям подошел к столу, где были приготовлены перо и бумага, и жестом предложил остальным присоединиться к нему.

– Боюсь, я мало что помню, милорд, – предупредила Шайн, подойдя к столу с Гэмелом по правую руку и Фартингом полевую.

– Расскажи все, что помнишь, дорогая, – предложил Уильям. – Надо же с чего-то начать. Остальное приложится.

Шайн кивнула и начала рассказывать о Дорчебейне, стараясь не упустить ни одной детали. С каждым заданным ей вопросом становилось все более очевидно, сколь туманны и поверхностны ее воспоминания. Чем больше она говорила, тем труднее было бороться с пугающим осознанием, что она начинает битву, к которой плохо подготовлена.

Шайн стояла на высокой внешней стене Данкойла, устремив взгляд на поля, окружавшие крепость. Большая часть утра ушла на обсуждение плана действий, направленных против Броуди, но она почти не принимала в этом участия. Она ответила на вопросы, касающиеся Дорчебейна, а также Малиса и Арабел, но этим ее вклад в общее дело и ограничился. Ее клятва наконец-то начала исполняться, но все происходило помимо нее.

Мысли девушки все время возвращались к тому, что сказал лорд Логан: любые попытки вернуть отцовское наследство и отомстить за его смерть могут стать смертным приговором для ее матери. Шайн казалось, что она уже смирилась с этим фактом, но сейчас поняла, что испытывает сомнения. Малис убил ее отца и бабушку и намеревался покончить с ней и близнецами – и все это с одобрения и с помощью ее матери. В ее колебаниях не было ни малейшего смысла. Но по какой-то причине теперь, когда она приблизилась к своей цели, Шайн не хватало сознания собственной правоты, которое она несла в себе долгие годы.

Она почувствовала приближение Гэмела раньше, чем увидела его. Это тоже приводило ее в замешательство. Они были знакомы совсем недолго, а Гэмел превратился в неотъемлемую часть ее жизни. С этим трудно было смириться, и Шайн внутренне протестовала, раздраженная легкостью, с которой он это проделал. Поэтому, когда Гэмел заправил под капюшон выбившуюся прядь ее волос, она одарила возлюбленного не слишком приветливым взглядом.

– А я-то надеялся, что ты будешь довольна, заручившись поддержкой, которую так долго искала, – заметил он.

– Так оно и есть, – признала Шайн, облокотившись о парапет крепостной стены. – Но вероятно, все дело в том, что я кое-что упустила в своих планах и теперь испытываю странные чувства.

Гэмел прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди, устремив на нее испытующий взгляд. Он подозревал, что ее слова – всего лишь отговорка. Шайн явно что-то тревожило, и он собирался выяснить, что именно. Возможно, поговорив с ней, он поймет, в чем дело.

– Сэр Лесли отправился вместе с Броуди. Он сказал, что ему нужно побывать при дворе, и попросил разрешения присоединиться к ним якобы из соображений безопасности. Он может оказаться весьма ценным лазутчиком в стане врага.

– Если его не убьют.

Гэмел пропустил мимо ушей ее мрачную реплику.

– Отец направил послание королю.

Шайн кивнула:

– Я видела, как гонец отбыл из крепости.

– Послание должно поставить Роберта в известность о том, что здесь произошло. Отец не сомневается, что король одобрит действия, которые мы собираемся предпринять. И пожелает нам успеха. Хотя он редко вмешивается в раздоры между кланами, отец решил, что нам пойдет на пользу, если король будет в курсе предстоящих событий и нашего участия в них. По словам отца, Роберт давно подозревал Броуди в нечистоплотности и нередко сетовал по этому поводу. Слишком много смертей сопровождало их путь к власти и богатству. Это не могло не вызывать подозрений, но все было шито-крыто. Король будет доволен, если кто-нибудь представит доказательства их вины.