моления столь специфические и тогда могут приключиться в, по меньшей мере особенном месте, и к кому же, да ещё в ночь, собравшиеся это моленье своё вознесут, что попросят? Огня этого в должное время, когда в храме народ соберётся? Но такой огонь, это знак, радость и счастье на многих нисходит во время схождения этого пламени, ну, после схода, а дальше-то что? Если вспомнить о таких неприятностях, что случились с евреями после распятия, то, как помнится, иудеям даже пришлось разбегаться, спасаясь, и храм этот был вслед за случившимся просто разрушен. Счастьем такое назвать как-то сложно, да и такое, уж точно, не просят, желают обычно иного. Здесь, между тем, и, возможно, на пользу пойдёт, коли напомнить себе, что сам этот, столь демонстративно-публично распятый, когда ещё в город вошёл, то уже знал, что случится. То, что о таком говорил, и не раз, что ж, о таком в Евангелие сказано много. То есть, сам поощрялся к подобному неким посулом, такая ситуация получается? Только каким? Что же могло и такого к такому подвигнуть? Если отвергнуты знаки владычества среди людей, то, что должно было столь однозначно увлечь? Жертвовать всем и собой, только ради чего? Что, если разбираться, касается тайной вечери? Ноги омыл, хлебом с вином предложил заменять кровь и плоть, и при этом свою, что, опять-таки, только толкает сознание в направлении принесения в жертву, и, между прочим, какого-то знания о таком ожидающемся принесении раньше случившегося. Раз такой заменитель для потребления внутрь, да ещё и принесении в жертву предложен, то здесь достаточно много различных, не лучшего качества мыслей рождаются. Ведь, получается, знал, что предстоит такой жертвой потом становиться, а потому и на тело, и кровь заменитель обеспокоенному участнику в свете ожидаемого предложили, чтобы, пока ещё можно, смог и другим предложить, чтобы те в храме не съели такого приносимого-жертвенного, как положено? Такое на первый взгляд получается? При подобном рассмотрении ситуации, между прочим, откроется сразу как минимум два направления: Иисус о таком рассказал, это точно, не тем, кто потом распинал, и потому, что же тогда в храме случилось у прочих собравшихся, при сотворении полностью и до конца, и всего ритуала, то есть уже непосредственно у алтаря, и в процессе моления? Тора твердит, что часть жертвы сжигается, а часть съедается. Раз о предложенном таком заменителе тем, которые при алтаре, не рассказано, что же такие собравшиеся, во время моления и принесения в жертву, часть от Иисуса жгли, ну, а часть, мелко изрезав кусочками, после приготовления съели? Если подумать, то зрелище видится столь отвратительным, что, стоит только представить, и то дурнота начинается. Как и результат у такой-то удивительной жертвы — что можно было просить, совершая такое? Сам-то Иисус что о себе услыхал, что такое могло и такого особенного столь увлечь, чтобы после подобного и на такое пошёл? Тексты о чём всем твердят? Пусть и с не полной уверенностью, но говорил тем, что спрашивали, что, по слову сказанному чудеса происходят, и, значит, вроде бы бог (или сын божий). Ну, уж других не найти, лучше Христа подходящих. Кстати, то мытьё ног, заменитель для тела и крови, если прикинуть, то о подобном если и узнаёт, то непосредственно перед вечерей, что только лишний раз намекает, что Иисус пред этой вечерей и с кем-то из Высших общался, и при подобной случившейся встрече такому собеседнику, одновременно и о хлебе и крови сказали, как и о таком, что ждёт подобную жертву, если хочет взамен получить… Только, опять же вопрос, так чего же реально захочет, да и ещё и к чему-то такому прибегнув, потом, пострадавши, достигнуть? Стать людям богом? Приблизиться к Богу Отцу? Постигнуть какие-то истины, ранее непостижимые? То, что Иисусу при таком разговоре подсовывают такой заменитель для плоти и крови уже показательно. Те, для кого было важно, чтобы такой, как Иисус, не погиб, уцелел, зная о всём, если и думали бы, то, сомнения нет, о спасении, чтобы себя поберёг и не лез в канитель и одумался. Такой заменитель участнику предлагать, разумеется, должен был некто такой, кто был причастен к затее и организации всего умерщвления, и испугался ещё и за то поедание плоти от жертвы, ответ за такое должен был напугать, и ответ назревающий. Верится как-то с трудом, что задумано было евреев подобным подбросом идеи спасти от ещё более страшного для собравшихся наказания в будущем. Раз подтолкнули евреев к такому, значит и предложили молящимся что-то, что таким, с кем общались, вмиг показалось достаточным, чтобы за ради такого себя погубить. Думать о таком, чтобы этих евреев таким заменителем плоти и крови, и от чего-то спасти, от чего-то более жуткого, чем даже то, что организаторы подобного вроде как заслужили в самом полном объеме? Глупость какая-то! Думать о чём-то таком даже несколько странно. Этой попыткой подсунуть подмену уж если кого и спасают, то только себя от возможной заслуженной кары. Плоть и кровь бога? Что же, когда происходит такой ритуал, когда ритуал прямо в храме творится? Прямо к тому обращаются, чью плоть съедают, признавая такое как жертву? Тело суть храм, первый храм, главный храм. Это съедание, да и ещё когда молишься, что же подобное даст? Единение, в том числе плотское, с тем, кто при таком поминался? Через желудок общение с миром, части такого остались внутри и, пройдя некий путь, будут удалены после прочь. Что же добавит такое, какой-либо близости при благодатном духовном общении? Или одарит возможностью посетить тело стороннему гостю, как раз такому, кого при принесении жертвы помянут? Этот бычок золотой, это безмозглая тварь, пусть нежелателен, и, вместе с тем, таких, что непосредственно в храме, приносят те жертвы, при этом, и с неким упорством, ну словно бы тянет к тельцу! Много ли можно узреть или смочь ощутить, применяя такое как жертву и в качестве промежуточного материала? Ну, что ж, из текста той Торы, всем предлагается есть только то, что растёт, не живёт. Здесь в лучшем случае если и плоть, то планеты — хлеб и вино (от растущего)! Ну, а распятый? Чем же тогда сам одарит, чтобы вокруг приключившейся смерти такое тогда затевать-учинять? То, что до каких-то возможностей, ну, хоть немного заметных, продвинутых, Иисус тогда, всё-таки не добрался, это понятно. Только бы не случилось, чтобы таким образом тогда богом, которому молятся, тогда стать не захотел, ну, как сказали, или же к Богу Отцу таким образом приблизиться