Камера представляла собой квадрат без окон. Нары одноярусные. Напротив — обитая железом дверь без ручек с зарешеченным окошком, из которого и лился тусклый неровный свет. Попытался сплести фаербол. Ничего. Стихия не отзывалась. Попробовал войти в транс разобраться — тоже бесполезно. Хороший ошейничек, я даже погладил его. Пригляделся… даже ауры не вижу! М-да… настроение опускалось все ниже и ниже, первоначальное возбуждение прошло бесследно. Попал так попал. Как, оказывается, я привык к своим способностям! Как без рук сейчас. Рон и Агна поди тоже по одиночкам сидят.

Вот и убежал от одной тюрьмы в другую, а здесь наверняка костер. Брр. И дорогих мне людей тоже, из-за меня! Глаза неприятно защипало. Я уткнулся лицом в ладони и застонал.

От самобичевания меня отвлек лязг отпираемой двери. В дверях стояли два упитанных высоченных типа в кожаных одеждах неопределенного цвета. На поясах висели деревянные на вид дубинки. В поднятой руке одного из них масляный фонарь.

— Ну что, господин чернокнижник, сами пойдете? — с издевкой спросил тот, который без фонаря. Голос был под стать внешности, глубокий бас.

— Куда? — с затаенным страхом спросил я в ответ.

— Куда поведем. Тут недалеко поленница есть.

Они переглянулись и дружно заржали.

— На допрос, куда же еще! Побыстрее, господин следователь не любит ждать.

Коридор показался длинным и, как водится, мрачным. Кое-где на стенах висели масляные светильники. Миновали стол, с сидящим за ним дежурным, и поднялись на два этажа вверх, минуя еще два поста и одну решетчатую дверь, которую, ворча, открыл очередной дежурный. Вели меня спокойно, без толчков, без угроз. Вообще молча. Видимо, хватило ржачки в камере. Один впереди, второй, с фонарем, сзади. Руки назад сложить не приказали, в отличие от наших тюрем.

Пройдя половину коридора с нормальными дверьми и окнами, правда в решетках, остановились возле очередной ничем не примечательной двери, и первый охранник постучал и крикнул через дверь:

— Заводить молодого, господин следователь?

— Заводи.

Меня завели в кабинет. Арочное окно с металлической решеткой, стол, заваленный бумагами, чернильница с пером и напротив стола стул. Не так. Стул из триллеров про маньяков. На подлокотниках металлические скобы, то же самое на ножках и высокой спинке. Все для полного обездвиживания! Как сказали бы в рекламе.

— Присаживайтесь, молодой человек, — сказал усталый, болезненно худой пожилой человек с совершенно седыми волосами и бородой.

Охранники подпихнули меня в сторону кресла. Я заупирался. Ужасно не хотелось садиться! Попытался стряхнуть конвоира приемом, но следователь сжал в руке какой-то предмет, и я повис у охраны на руках. По моим ощущениям, действительно повис: совершенно перестал чувствовать свое тело. Меня усадили, пристегнули, и следователь разжал кулак. Вернулись все чувства. Подергавшись, убедился, что зафиксирован на совесть.

— В первый раз в ошейнике? Понимаю вас. — Голос следака был бесконечно усталым и сочувствующим. — И колдовать поди пытались? На вас хороший ошейник, даже от астрала блокирует. Это, конечно, лишнее для вас, но подозрения уж больно тяжелые. Знаете, ваши более опытные коллеги активно общаются через астрал.

— Но я не чернокнижник!

— Охотно верю, но фактики-с. Ребята, — обратился он к охранникам, — совсем немножко, для профилактики.

«Ребята», кряхтя, опустились на пол с двух сторон, и по пальцам ног посыпались удары. Я заорал. Больно, блин! Не сравнить с тем, что было после инициации, но то было раньше, а бьют-то сейчас! Потом неожиданно накрыла злость. Холодная такая ярость, мол, придет еще мое время, попляшете. Хорошо, что перестали бить, а то бы следак заметил прекращение ора. А он в это время делал вид, что читает важную бумагу.

— Ошейничек, помимо всего, еще и искатель правды. Соврете, вот здесь вот, — он показал на артефакт, — загорится огонек, и вас тогда снова эти нехорошие люди побьют. Все ясно?

— Да.

— Имя.

— Егор.

— Род.

— Ор’Кравес. — И скосился на прибор. Ничего не горело. Может, на понт взял?

— Это где такое?

— Баронство Кравес в предгорьях Южных гор, рядом с герцогством Ривалон.

— Про герцогство слышал краем уха, а баронств там тьма, да демоны с ним. А что в наших краях, в такой дали делаете, заметьте, поближе к демонопоклонникам, они же рядом, за горами? — И показал рукой предположительно на север.

— Да при чем здесь демонопоклонники, — я медленно произнес это якобы трудное слово, которым редко называли чернокнижников, — я в охотники хочу.

— Похвальное желание, но зачем в такую даль ехать, у вас там своих руин полно.

— Понимаете, господин следователь, не знаю вашего имени, — пустое, махнул он рукой, — охотники неохотно принимают учеников, которые ничем себя не проявили. Так вот, в Ривалоне мне удалось найти двух старых охотников в безденежном положении, а мне отец выдал некоторую сумму, и я смог их нанять. Мы и поехали с ними на север. Им нужно было в Асмар. Пока ехали — учили. Инициацию провели по Огню, — следователь кивнул, — а потом деньги кончились. Мы и расстались. Я поехал дальше. Стыдно стало назад возвращаться, засмеяли бы. Питался в деревнях, помогал по магической части, — дознаватель удивленно поднял брови, уставившись в артефакт, — приварить косы, плуги. Кузнецы дорого берут. А я за еду. Грома встретил в какой-то таверне на Шелтонском тракте, и он взял меня в ученики бесплатно.

— Когда?

— Недели две назад.

— А зачем поехали в предгорья?

— Там полигон заброшенный, там и учил.

— То есть он ради тебя уезжает в безлюдное место и отправляет свою любовницу за деньгами?

— Ну-у-у да. А что?

— Что он про себя рассказывал?

— Да ничего! Прозвище Гром. Всю жизнь по руинам. Сейчас готовился к Лунсорским.

— А ты в курсе, что он в розыске за покушение на жизнь графа Вальда нор’Флока и убийство помощников Спасителя?

— Что?! — Я обалдел. — Не может быть!

— Это уже другим разбираться, может или нет. Сопроводим вас в Русток, и пусть их герцог сам решает, что с вами делать. Кстати, в разыскном листе было три человека, — он порылся на столе и вытащил бумагу, — Рон ор’Галар, Агна Римпис и, возможно, неизвестный чернокнижник. Это не ты? — И прямо посмотрел мне в глаза.

— Спаситель сохрани! Я — чернокнижник?!

— Ладно, верю, верю. Утром у них спросят, но уже не я. Моя смена кончается, — и с удовольствием потер руки, — хорошо, что они еще без сознания. — Он бросил взгляд на амулет. — А ты просто живчик какой-то! Отведите задержанного.

Старый дознаватель Шелмиусской тайной городской стражи Терус многое повидал на своем поприще. Однажды поседел на работе, когда задержанный чернокнижник смог воззвать к силе демонов. Хорошо, что блокирующий ошейник был только ослаблен, пьяница артефактор забыл зарядить, а не совсем сломан. Черного тогда удалось скрутить, и он заслуженно пошел на костер, переданный помощникам. Вообще отношения между помощниками Спасителя и тайной стражей в графстве были ревниво-конкурентными, и граф специально поощрял такое состояние между спецслужбами в полном согласии с епископом.