— Тебе это неприятно?

— Я просто умираю от желания медленной смертью.

— И я тоже. — Билл выглядел сосредоточенно серьезным. — Возьми меня, Тери, если можешь.

Она подняла голову и посмотрела в его затуманенные страстью глаза.

— Прямо здесь?

— Да, здесь и сейчас. Но для этого нам надо снять все, что мешает.

И это «все» полетело на пол. Эстер застонала от вожделения и обняла торопливыми руками его плечи.

Билл прошептал:

— Обхвати меня ногами.

И та покорилась. Молодая женщина чувствовала сейчас редкостное раскрепощение и страстное желание отдавать и брать одновременно. Через некоторое время он тихо спросил:

— Сейчас?

— Да, да! Пожалуйста! Именно сейчас! — выдохнула она.

Билл обнял ее бедра и так резко вошел в нее, что она не сдержала сладострастного крика. Его голова легла на прекрасную женскую грудь, и вскоре оба достигли пика наслаждения.

Чуть позже они, уже одетые, скромно лежали на диване, испытывая прилив нежности друг к другу.

— Тут есть еще немного шампанского, — сказал мужчина.

— Ты уверен, что оно мне необходимо? — прошептала Эстер. — Я и так пьяна тобою.

— Это самый лучший твой комплимент в мой адрес. — Он окинул взглядом копну ее волос, уперся взглядом в зеленые озера глаз. — Как насчет того, чтобы перекусить?

Эстер рассмеялась.

— Удивляюсь, почему при такой озабоченности проблемой еды ты остаешься таким стройным и гибким?

— Трачу много энергии, — ответил тот. — А ты что, не голодна?

Эстер подумала и пришла к выводу, что скорее голодна, чем нет.

Собрались они быстро и через некоторое время уже были в уютном ресторанчике. Заведении не самом роскошном, но зато готовили здесь потрясающе вкусно.

— С тобой даже еда кажется вкуснее, — заявила Эстер.

— С Патриком такого не было?

Она бросила на него укоризненный взгляд, но Уильям напустил равнодушно безмятежный вид. Эстер тяжело вздохнула.

— Он знал толк в хороших ресторанах. Правда, для него антураж и стоимость блюд, внешняя роскошь порой значили гораздо больше, чем изысканность кухни.

Им было удивительно хорошо вдвоем за столиком простенького ресторанчика. Он держал ее руки в своих, заинтересованно заглядывал в зеленые глаза собеседницы и радовался, узнавая новые штрихи ее бытия, ее характера. Эстер благодарно встречала эти знаки особого внимания к себе.

— Нет, Эстер, ты перехваливаешь меня, — ответил он на одну из ее реплик. — Дело не во мне. Поверь: ты — уникальное произведение природы и не позволяй никому и никогда утверждать обратное. Запомнила? А теперь встали. Нас ждут неотложные дела: мне не терпится немедленно отвезти тебя в отель и прямехонько уложить либо на диван, либо в постель.

— Знаете, сэр, я не уверена, что выдержу еще одно сражение на крышке бара, — ответила Эстер, пытаясь за шуткой скрыть смущение.

— Мисс Олдфилд, вы невнимательны — я же сказал про постель, при чем здесь другая мебель?

На сей раз они отдались друг другу без спешки и вспышек необузданной страсти, но тело Эстер было наполнено какой-то удивительной внутренней теплотой. Они так и заснули, не разжимая объятий. А проснувшись, увидели маленькое чудо природы: ясное небо и сверкающее солнце.

Кто кричал громче, сказать трудно, но кричали одно и то же:

— На пляж!

Эстер надела новое бикини, и он, едва взглянув, восхищенно присвистнул:

— Умею же я выбирать!

— Вам изменяет ваша хваленая скромность, мистер Картер! — Потом, помолчав, задумчиво добавила: — Ну вот и еще одно «впервые» в моей жизни.

— Что, и бикини — впервые? — удивился он.

— Ну, что-то подобное я надевала когда-то на свое детское тельце, но чтобы такое, да в подобной компании…

Они плавали, бегали по пляжу и снова плавали. Ясный, словно умытый день, искрящийся прибой произвели на них примерно тот же эффект, что и вчерашнее шампанское.

— Господи, как же мне хорошо! — призналась Эстер, когда они вернулись в номер. — Я будто заново родилась. Не позволите ли вы, сэр, приготовить вам яичницу с беконом?

— Буду рад видеть на столе плоды ваших трудов. — Он обнял ее и расцеловал.

Замигала красная лампочка, что означало: кого-то из них ждет внизу телефонограмма. Билл не стал торопиться. Принял душ, переоделся и только после этого поднял трубку с рычага.

Эстер была в ванной и поэтому не слышала содержания разговора.

Она хлопотала на кухне, когда, закончив беседу, Билл позвал ее:

— Эстер, подойди, пожалуйста, сюда.

Безотчетное чувство тревоги охватило женщину.

— Я слушаю тебя. Что случилось?

— Садись, — тихо попросил он, подталкивая ее к себе на колени. — Мне надо срочно вылететь в Маунт-Монро. Кое-что надвигается.

После короткой паузы она спросила:

— Бизнес?

— Да, плюс проблемы с фермой.

— А там что случилось?

— Кэй и Чарлз отбыли восвояси. Мартина нет. Хозяйство без присмотра. Мне надо быть там.

— Значит… наш маленький отпуск неожиданно обрывается, — медленно произнесла Эстер. — Я все, конечно, понимаю, но… так неожиданно… — Она отвела в сторону руку Билла, когда тот попытался шутливо потрепать ее по щеке.

— Конец отпуска не означает конца всему, дорогая.

— А что с нами дальше будет? Я пыталась спросить тебя об этом, но ты каждый раз прерывал меня. Вчера вечером ты произнес нечто, поразившее меня. Не хочу выглядеть в твоих глазах настырной, но ответь, пожалуйста, на один вопрос.

— Какой? — Билл внимательно заглянул в ее глаза.

— Не продолжает ли жить в твоем сердце Кэй Блатт так сильно, что ни одной другой женщине не под силу изгнать ее оттуда?

— Тери, — укоризненно качая головой, он будто стыдил ее за бестактную подозрительность. — Нет, не живет! Я ответил? Теперь твоя очередь отвечать. Скажи, я нравлюсь тебе?

— О боже! Ты все еще тщишься быть лучше, чем есть? Зачем? Тогда не надо было все делать так хорошо, как делал ты. — Она слизнула слезы с губ, не стесняясь того, что плачет.

— Что же я делал так хорошо?

— Что ты умеешь? Умеешь создать женщину… чтобы потом… ну, скажем, так — пустить ее в свободный полет, не обременяя себя никакими обязательствами.

— Эстер, — произнес он резко, — это неправда! Ни с тобой и ни с кем другим я так не поступал.

— Тогда в чем же дело? — шепотом спросила она.