Неторопливо прихлебывая свой кофе, он все спрашивал, спрашивал… Шутил, улыбался, поблескивали острые холодные глаза. Временами Пете казалось, что морозно-голубые глаза фон Берлихингена не просто отражают свет настольной лампы, а светятся сами по себе.

Петя применил «третий глаз»… Господин Эрик не притворялся, он верил Пете, и ему было очень интересно. Собеседник, которого Петя видел в первый раз в жизни, откровенно «снимал информацию».

Петя понимал, какие разные люди есть в каждом народе, и все-таки назвал бы Эрика фон Берлихингена типичным немцем. Добродушный, спокойный, он легко мог оказаться жестким, даже жестоким. Рациональный до предела, он жил в романтическом мире, где существуют и Шамбала, и древние тайные общества, и вообще все самое невероятное. Умный, он оставался не по годам чувствительным и добрым. Прекрасное чувство юмора не мешало герру Эрику моментально становиться серьезным. Это было так по-немецки: мгновенный переход от грубоватого добродушного юмора к самой смертельной серьезности.

А еще фон Берлихинген был очень сильным… И физически, и психологически.

– Наверняка господин Вальтер уже представил меня как местную достопримечательность… – задумчиво произнес библиотекарь и вдруг выложил на стол правую руку. На ней вместо кисти и правда красовался здоровенный железный крюк… кажется, кованый.

Петя надеялся, что лицо у него не изменилось. Эрик заулыбался – видимо, Петя выдержал испытание.

– …Так вот: все, что вам рассказал господин Вальтер обо мне и о моей семье, – чистая правда. Я бы даже сказал, только часть правды, потому что кое-чего господин Вальтер обо мне еще не знает…

Эрик извлек из ящика стола простой металлический браслет. Петя уже видел такой же браслет у профессора Д`Ансельма: браслет, на котором лошадь несла сразу двух всадников. Сердце у Пети сильно стукнуло, хотя вроде летающего фон Берлихингена он уже видел. Библиотекарь усмехнулся краем рта, убрал браслет.

– Братья меня обо всем уже предупредили… Как вы, несомненно, уже догадались, я буду вам помогать. Кстати, портал действительно находится в подвале замка. Во Францию не стоит, а в любое другое место, хоть в саму Шамбалу, можете перенестись хоть сегодня. Сам замок и есть крепость: тут можно пожить и осмотреться.

Конечно же, я уже подготовил вам немного документов. Они необходимы и для господина Вальтера. У меня тоже еще будут вопросы, но сначала надо все обдумать… Давайте пройдем к главе рода, я его тоже уже немного подготовил: ведь официально нам ничего не сообщили. Ваша… вернее, наша экспедиция просто пропала.

– Как вы могли его подготовить?!

– Телепатически.

Петю еще раз слегка пошатнуло, а Эрих фон Берлихинген с этими словами взял керосиновую лампу, с ней и прошли по коридорам. Пожилой сильный человек молча вел Петю по сводчатым темным коридорам, подвел к дверям кабинета, больше напоминавшим ворота. Сам он остался снаружи и словно исчез. А Петя постучался и вошел.

Кабинет Клауса фон Штауфеншутца мало отличался от библиотеки, разве что был все же поменьше: те же краски, то же обилие книг, огромные кожаные кресла. Петя только мельком глянул на Вальтера, но и этого хватило, чтобы понять: друг испытывает огромное облегчение.

А господин Клаус, старший Штауфеншутц, оказался ЗНАЧИТЕЛЕН. Петя знал – ему за пятьдесят, но дал бы едва сорок пять. Могучий, солидный, он тоже выглядел типичным порождением своего сословия и своей страны. Встал, протянул ПРАВУЮ руку.

– Поскольку вы и так легко прочитаете мои мысли, скажу сразу: вы попали как раз туда, куда вам надо.

Петя не считал себя хилым, но руку стиснуло, словно клещами.

Господин Клаус улыбался большим ртом, но глаза его больше всего напоминали эмаль; они отражали свет, не пропуская.

– Что в моем замке маловероятно – это новый любовный роман. Остальное, обещаю, будет не хуже, чем в Париже. А еда у нас намного лучше, чем всякие выдумки южных пожирателей лягушек.

При этих словах Клаус фон Штауфеншутц закинул голову и оглушительно засмеялся – словно загрохотал.

– Уверяю вас – под острой крышей нашего замка задумано больше заговоров, чем у вас пальцев на руках и на ногах. Мы отлично проведем еще один. Мы с вами отлично все проделаем!

Он широко улыбался, и Петя легко понимал: заговор фон Штауфеншутц понимает исключительно с собой во главе. Не в смысле – непременно именно его надо будет сажать на престол, но в смысле – он будет главным заговорщиком. Проделаем, все отлично проделаем – во главе со мной да не проделать!

– А теперь так: в Германии каждый второй доносит в тайную полицию, в гестапо. Есть и еще люди, кроме полиции, которым совершенно не надо знать о вашем появлении в замке. Так что сидите на третьем этаже как можно тише. Посидите денька четыре, не высовывайтесь.

А тем временем мы устроим тут небольшой военный совет, соберутся все наши друзья. Способ собраться мы нашли… Господин Эрик нашел. Тут один местный… хм… один местный ученый «открыл», будто у древних германцев год начинался 2 сентября. Его никто отродясь не принимал всерьез, этого местного болвана… а мы – поддержим! Отпразднуем Новый год, как делалось древними германцами в нашей местности! Плохо ли? Соберем по этому поводу друзей и знакомых. Вы вообще держитесь Эрика. Если кто-то и даст правильный совет по любому поводу, так это Эрик.

– Ты же никогда не любил ничего тайного, отец…

– И сейчас совершенно не люблю… Говоря откровенно, мне не очень по душе вся эта подпольная возня, да что поделаешь?! Страна и правда пошла куда-то не в ту сторону. Ладно… Эрик!

Эрик фон Берлихинген возник, не успел фон Штауфеншутц договорить. Встал, как каменное изваяние. Петя больше ничуть не сомневался, что эти двое владеют какой-то магией.

– Молодым людям пора спать! – распорядился фон Штауфеншутц.

Но этой ночью Петя и Вальтер почти не спали: они опять читали документы из папок.

Что хорошо, в мансардах замка, на третьем этаже, было сравнительно просторно. Что хуже, еда вкусная, ее много, но вся она жирная и сладкая. Вальтер ел, облизываясь от счастья питаться по законам своей земли, Пете нравилось меньше. Что еще хуже: в туалет выходить не полагалось, изволь пользоваться железным ночным горшком: вон он, стоит под кроватью.

– Не стесняйся, Петер, я отвернусь! – откровенно ржал Вальтер, потешаясь над растерянно-ошеломленным товарищем.

Но даже ужасы «ночного чуда» меркли перед главным: получалось, что и тут, в Германии, тоже есть свой не особенно приятный враг. Послабее иллюминатов, но ничуть не привлекательнее.

Начиналось-то все хорошо, красиво, когда в конце восемнадцатого века молодой профессор юриспруденции Адам Вейнсгаупт основал новое общество для совершенствования и облагораживания человека. Вейнсгаупт полагал: по своей природе человек – вовсе не плохой. Что его делает плохим? Религия и государство: они отнимают у человека естественную свободу, данную при рождении. Если избавить человека от религии и государства, человек должен руководствоваться холодным рассудком и знанием и впадать через это в состояние просвещенности. Как он станет просвещенным – тут все проблемы морали отпадут сами собой.