Вечером того же дня подходят ко мне несколько теток, трое или четверо. В норковых шубах, но по советским выкройкам. Спрашивают, какие у меня хорошие картины есть, что купить можно. Вот знал же, что не мой клиент, но все равно зачем-то им стал работу Константина Богаевского показывать – был такой пейзажист, очень деликатный. «15 тысяч долларов», – поясняю.

И тут как они на меня накинутся! С воплями! С клекотом! Кричат: «Вы все здесь мошенники! Спекулянты! Лишь бы только честных женщин на деньги развести! За десятки тысяч баксов им незнамо кого всучить!» Еле от них отбился, честное слово, реально думал – убьют. Отогнал их от своего стенда. Смотрю, как они удаляются прочь. А у каждой в руках по черному пакету полупрозрачному, типа «маечка». А из пакетов торчат золотые углы рам тех самых «шишкиных» и «левитанов» по 500 долларов. Пакеты битком набиты, аж трескаются.

Конечно, разве моему Богаевскому сравниться с таким товаром?

У этой истории, говорят, было продолжение. Тетки оказались женами чиновников, и они потом с воплями бегали по какому-то министерству (не удивлюсь, если культуры), требуя распять продавцов. Не помню только, кого именно – меня, спекулянта, или все-таки мошенника-«пылесоса».

Есть у меня друг, который увлекся коллекционированием автографов. Первый период коллекционирования у него, как у большинства, был достаточно наивный. Приходит ко мне однажды и хвастается:

– Ах, я такого замечательного поставщика нашел! Все у него есть, все у него находится, чего ни попрошу!

Я стреляный воробей, меня подобная удачливость настораживает. Стал расспрашивать, как именно это обставлено. Друг отвечает:

– Вот, например, месяц назад он принес мне автограф Михаила Зощенко, покупаю и спрашиваю, не найдется ли у него чего-нибудь Бабеля собственноручного. И он через неделю приносит! Прямо образцовый автограф. И я ему говорю, мол, а Гиппиус? И он через неделю приносит! Что ни попрошу, все у него находится, и так быстро! Какую я отличную коллекцию с ним составлю.

Пришлось разочаровать человека. Открыл ему неведомые бездны, скрывающиеся за словом «стеклить». Это когда открываешь собрание сочинений писателя, находишь там факсимиле автографа. И потом, как в пионерском детстве, лампу под прозрачный стол, вниз страницу с исходником, поверх чистый лист и переводишь просвечивающее.

Главное – чтоб рука не дрожала и бумага выглядела постаринней (чаем можно пропитать или кофе).

На самом деле ведь это миф, что поддельщики очень стараются и делают совершенно неотличимые фальшивки. Нет, очень часто это глаз на лапоть, очень легко бьется, если знать, куда смотреть. Не стараются они почти. Как и все у нас.

Друг мой очень расстроился и не хотел верить. Начал показывать свои почеркушки, доказывать, что они подлинные. Я прямо при нем снял с полки книгу Зощенко, раскрыл и сравнил с его свежекупленным автографом. Один в один, переводная картинка.

В итоге собирать бумагу он бросил. Покупает теперь бронзовые статуэтки. У меня. Иногда что-нибудь просит специальное ему отыскать. Я, конечно, нахожу. Всегда. Только не за неделю. И не за месяц, а действительно, как получится. Друг же он мне.

* * *

Нередко бывает так: приходят клиенты, приносят какие-то антикварные вещи, раскладывают на столе. И говорят мне:

– Такую же мы нашли в интернете, дайте нам за нее 250 долларов. Вот такую мы тоже нашли, дайте за нее 300. За эту тоже 300. А вот похожее на этот предмет нам яндекс не показал, так что берите за 50, так уж и быть.

И почему-то, если кому со стороны рассказать, то очень осуждают меня. Что в этот момент я не встану со стула стремительно, не выпрямлюсь в гордой позе и не скажу гулким басом:

– Уж нет! Никаких 50 долларов! Эта штука стоит как минимум 5 тысяч! Берите-берите, это ваши честные деньги!

Нет-нет, я промолчу. Дам им 50 долларов за это самое, которое не из яндекса. Остальное куплю тоже, чтобы не расстроились и не сбежали в процессе покупки.

А потом продам. За 5 тысяч, может быть, или за 10 тысяч. Потому что я их честно заработал. Своими знаниями об антиквариате, которые я накапливаю долгие годы.

При этом люди, которым досталось что-то в наследство, очень часто обольщаются. Они смотрят на свою картину и видят в ней не набор объективных критериев, а решение своей конкретной задачи. Квартиру новую купить, ну или там машину.

Увы, в лучшем случае на вашей стене висит просто «нормально съездить в отпуск всей семьей», и то если повезет.

Вот типичная история, как люди жутко переоценивают то, что у них имеется. Если у них есть картина, то сразу им мерещится, что это шедевр на миллионы. Один раз звонит знакомый нотариус, говорит: «Приезжай, оцени, тут брат с сестрой Айвазовского делят». Что за «айвазовского» я там увижу – знаю, но все равно еду: а вдруг?

Вхожу, совершенно обычная квартира, только атмосфера грозовая – стандартное дело, когда наследство делят. Показывают мне «айвазовского» – ну я вот лучше нарисую, честное слово. Подпись не похожа, а на подделках всегда есть подписи, а вот на подлинниках их часто не бывает. Живопись вялая, плохая.

Говорю наследникам, что это просто советская копия. «Но она же в нашем доме 50 лет провисела!» – говорят. Железный довод подлинности, ага. Предложил им провести экспертизу в Грабарях. «Только учтите, – говорю, – что за экспертизу вы заплатите больше, чем эта работа сама по себе стоит». И я уехал, а нотариус остался дальше на квартире работать. Впрочем, уже в более спокойной обстановке – это явно была главная цель того призвания демона в моем лице, которое он совершил.

Пишет однажды мне человек: «Здравствуйте! Мне от дедушки, который воевал, досталась картина, которую он привез из Кенигсберга. Я думаю, что это Рембрандт. Или Рубенс. Очень похоже!»

Я попытался представить себе картину, похожую одновременно и на Рембрандта, и на Рубенса сразу. Меня немножко стало укачивать. Но человеку ответил вежливо, попросил прислать фотографию. Чем черт не шутит? Вдруг действительно что-то ценное.

Смотрю фото. На снимке – здоровенная дура, полотно размером со стенку комнаты в хрущевке. Прямо жаль стало героического дедушку, который эту тяжесть через линию фронта таранил. Красочный слой растрескался по сгибам, потому что картина была сложена в квадрат, чтобы удобнее везти. Наверно, целый чемодан заняла.

На картине изображено несколько людей: одни за столом сидят, другие им кланяются. Спорить не буду, у всех воротники кружевные, юбки пышные, штанцы тоже пузырятся, именно как мушкетеры носили. Как раз в том XVII веке, когда Рубенсорембрандт творил.

Но вот со всем остальным – большая проблема. Позы – как у провинциальных актеров при изображении сердечных мук и любовных клятв. Кожа глянцевая и неживая – будто это не люди, а восковые фигуры. Мимика кукольная не только у дам, но и у кавалеров. В общем, сразу видно, что это XIX век и какой-то слабый живописец, находившийся под влиянием исторических полотен Энгра и «стиля трубадур».