И тут я вспомнил! Конечно же! Марк Кривой говорил мне о каком-то медальоне, который отец якобы взял у этих самых друидов. Я аж вспотел, несмотря на холод. Ну, ничего себе! Оказывается, Марк ничего не напутал…

Правда, как только я это понял, у меня сразу же появился десяток новых вопросов. Почему старик приходил ко мне? Почему, если камень дает такое могущество, отец погиб? Из-за этого ли Сердца Леса Оппий Вар убил отца? В общем, запутался я окончательно.

— Я вижу, — сказал кельт, — ты о чем-то догадался… Мне, конечно, ничего не расскажешь. Да и не надо. Это не та тайна, которую нужно знать. Я хоть и стар, пожить еще хочу… А тебе вот что скажу: с друидами шутки плохи. На твоем месте я бы очень постарался вернуть им Сердце Леса. Иначе…

Он снова замолчал.

— Что иначе?

— Да ничего… Плохо будет. Очень плохо. И не тебе одному.

На этом разговор наш закончился. Старик отправился к своим козам, а я побрел в палатку. У меня появилась еще одна причина, по которой я должен был найти Вара. И как можно быстрее. А встретив, не убивать сразу. Нам будет о чем поговорить. Вот после того, как он расскажет мне все, что знает про Сердце Леса, я его прикончу. Такое решение я принял по пути домой.

Но у Фатума были свои планы на этот счет.

— Да что же такое! Опять «собака»![43]— Крошка в сердцах хватил кулаком по столу.

Доска для игры в кости подпрыгнула. Ливий промычал что-то сквозь повязку. После ранения разобрать, что он говорит, было почти невозможно. Понимал его только Тит:

— Он говорит, первый раз видит, чтобы кто-то выбросил «собаку» семь раз подряд.

— Да я сам такое впервые вижу, — проворчал Крошка, сгребая кости в стаканчик.

— Может, хватит? Сегодня не твой день, приятель.

— Если долго не везло, вскоре должно повезти по-крупному.

Кости со стуком упали на доску.

Был вечер — время, когда мы могли наконец вздохнуть свободно. Тит, Ливий, Крошка и Сцевола бросали кости, я, проиграв два дневных жалованья, сокрушался об этом, лежа на постели, Крыса опять валялся в госпитале с какими-то чирьями по всему телу, остальные где-то шатались.

— Этого не может быть! Восьмой раз!

Сцевола с довольным видом сгреб со стола горсть мелочи. Ему сегодня везло.

На улице завывал ветер, дождь пополам с мокрым снегом монотонно барабанил по палатке. До весны оставалось всего три недели, но зиме на это было наплевать. Она и не думала сдавать позиции.

— Командир, ты видал такое?

— Я только что оставил пятьдесят ассов этим мошенникам. Так что не один ты всех приятно удивляешь.

Командир. Теперь меня называли так. Окончательно меня признали деканом после того, как я открыто выступил против Быка. Он взъелся на нас из-за того, что Крыса угодил в госпиталь. Припомнив свое первое правило, он сказал, что если у нас появился сачок, десяток будет отдуваться за него. Мол, так мы приложим все усилия, чтобы он выздоровел. И две недели подряд гонял нас на самые тяжелые работы. Ни одного увольнения, ни даже караулов. Ребята аж черные ходили от усталости и злости. Вот я как-то вечером и зашел в палатку к Быку. Сказал, что за Крысу, как его командир, отвечу сам, а парни здесь ни причем. И нет смысла мучить парней перед самой кампанией, вряд ли это понравится командующему. Вышел я от Быка с синяком в половину лица и перспективой остаться без увольнения до следующего года. На следующий день весь контуберниум отправился по кабакам в гарнизонный поселок, а я заступил в караул.

После этого случая мой авторитет вырос. Все посчитали, что дать отпор Быку куда сложнее, чем поднять знамя в бою и повести за собой людей. Для второго нужно просто мужество. Для первого — храбрость безумца.

Полог палатки откинулся, и, неся с собой холод, внутрь ввалился наш новый опцион Секст Носатый. Его перевели к нам месяц назад из XII «Молниеносного» легиона. После сирийской жары ему приходилось здесь туго. Наверное, поэтому он все время был хмур. А может, просто характер такой…

Опцион недовольно покосился на кости, но ничего не сказал. Командующий негласно разрешил нам играть, понимая, что нам нужно как-то выпускать пар в ожидании кампании.

— Где остальные, декан? — спросил он, садясь на корточки и протягивая руки к огню.

— Где-то в лагере.

— Собирай всех. Через два часа выходим.

— Куда?

Парни перестали бросать кости и уставились на опциона. Идти куда-то на ночь глядя да еще в такую погоду! Похоже, Кроха заразил своим невезением весь десяток.

— «Бобов» искать.

«Бобами» мы называли фуражиров. Людей в лагере было много, так что своих запасов продовольствия к концу зимы стало не хватать. Приходилось время от времени отправлять отряды в близлежащие селения, чтобы пополнить запас провизии. «Бобовый» патруль считался с одной стороны дармовщиной, потому что можно было прихватить лишней жратвы.

С другой стороны, иногда эти отряды пропадали. Повстанцы, несмотря на холода, то и дело проникали на контролируемую нами территорию. Самое плохое, что мы даже не знали, каким селениям можно доверять, а какие вовсю помогают повстанцам. Периодически мы устраивали карательные рейды. Лазутчики сутками шныряли по округам, пытаясь обнаружить отряды противника, но люди все равно исчезали. Так что «бобовые поиски» были делом обычным. А назначению в «бобовый» патруль радовались только завзятые оптимисты или обжоры.

— Что за спешка-то? — прогудел Крошка. — Небось где-нибудь непогоду пережидают. Как в прошлый раз, помните? Мы их уже похоронили, а они на перевале застряли из-за снега. Еще и перепились все…

— Разговорчики! — прикрикнул опцион. — Декан, укоротил бы языки своим.

— Крошка, заткнись!.. А на самом деле, чего торопиться?

— Пойди у легата спроси, — Секст неохотно поднялся. — Собирай людей. Выдвигаемся через два часа. Паек на пару дней возьмите. Раньше не вернемся.

С этими словами он вышел.

— Нет, ну надо же, а? Ох, и не везет мне сегодня, — Крошка с тяжелым вздохом тряхнул стаканчик с костями.

— Да уж… А говорил, по-крупному повезет. Вот уж точно повезло… Дерьмовый из тебя предсказатель, Крошка. — Тит поднялся из-за стола. — Пожрать бы надо… Про запас.

Вместе с ним встали и Ливий со Сцеволой.

— Эй, давайте еще по разу бросим. Загадаем. Если выиграю — будет нам дармовщина.

— Ты нам тут уже дармовщину набросал.

— Да ладно вам, — Крошка тряхнул стакан, пошептал что-то, касаясь стакана губами, и метнул кости.

Все вытянули головы, посмотреть, что выпало.