Мы заходим в лифт вдвоем. Неловкая какая—то ситуация. Прекрасно понимаю, как со стороны выглядели мы с Мишей, и только сейчас до меня долетает, какую информацию могут преподнести Макару. Что, если ко мне тут хорошо относятся только из—за него, а на самом деле только и ждут удобного случая от меня избавиться?

– У меня с Мишей правда ничего нет, – решаю попробовать еще раз. – Я даже не подумала о том, как все это выглядит со стороны.

Никита облокачивается на перила кабины бедрами и смотрит на меня спокойно, без презрения. Может, все же мои опасения не верны?

– Сонь, если ты все же настаиваешь, что мне нужно прокомментировать эту ситуацию, то скажу так. Если бы моя женщина каталась на машине с левым мужиком, а потом позволяла себя обнимать и целовать – пусть даже в щеку, – скорее всего, она перестала бы быть моей женщиной. Не потому что я бешеный Отелло или еще что. А просто потому что у меня есть чувство собственного достоинства. Если женщину лапают все подряд, то она доступная. Я знаю, что ты не такая, но не позволяй никому складывать о тебе такое впечатление. Уважай своего мужчину. Я считаю, что Макар это уважение заслужил.

Я чувствую горький—горький ком в горле, глаза пекут от подступающих слез, а щеки полыхают огнем. Опускаю голову, потому что не могу смотреть в глаза этому мужчине. Он ведь прав. Я по инерции еще поступаю как наивная девочка, которая все еще верит в обычную дружбу с мальчиками. А ведь ее нет. Ну, или уже не в этом возрасте, когда каждый, кто проявляет знаки внимания, всего лишь хочет логичное продолжение этой «дружбы».

– Не говори Макару, ладно? – выдавливаю из себя сиплым голосом.

Слышу фырканье, похожее на смешок.

– Я ж не сплетник, чтобы передавать другу то, что он знать не должен. Ты пока еще не совершила ничего, что могло бы существенно подорвать авторитет Мака. Просто держи в голове уважение к своему мужчине, и сама увидишь, как изменится твое поведение.

– Я вообще—то зла на него.

– В чем бы ни была причина, мстить ему, обжимаясь с другими мужчинами, – это слишком по—детски и может привести к последствиям, которым ты сама будешь не рада.

– Ты прав, – потухшим голосом ответила я. – Спасибо.

– Без проблем, – беззаботно отвечает Никита, и мы выходим на своем этаже.

Поприветствовав всех, иду на свое место. Сбрасываю сумку и печатаю Макару сообщение:

СОНЯ: Прости, что не ответила на твои звонки. Я очень злюсь на тебя. Перезвоню вечером.

МАКАР: Хорошо

И все? Это весь его ответ? Понятное дело, я, как оскорбленная сторона, ждала, что он извинится и скажет что—нибудь типа: «Я не имел права влезать. Конечно, занимайся тем, что тебе нравится», поэтому злость на него забурлила с новой силой. Отложив телефон в сторону, я делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю. Надо взять себя в руки, а вечером по телефону объяснить, почему я так рвусь в эту сферу. Может быть, он поймет меня и даже поддержит. Слишком больших надежд я не питаю, но крохотная все еще тлеет во мне.

Переговоры с клиентом затягиваются до одиннадцати вечера, и мне приходится снять номер в отеле, потому что к полуночи я едва держусь на ногах. Планировал сегодня уже быть в другом городе, но, видимо, не судьба. Приняв душ и выпив бутылку воды, я заваливаюсь на кровать с телефоном. Час ночи. Кручу аппарат в руках, раздумывая, звонить ли Соне в такое время. Завтра ей сразу после работы ехать к бабушке, так что эту ночь она должна отдохнуть. Софья звонила мне вечером, но я довольно сухо сообщил, что занят и перезвоню. Наверняка уже накрутила себя, что я тут по девкам шляюсь, девчонка ведь совсем, впечатлительная. Печатаю сообщение.

МАКАР: Спишь?

Жду пару минут, ответа нет.

МАКАР: Наверное, спишь. Прости, завал был, не мог говорить. Сладких снов, Сонечка.

Откидываю телефон на матрас и гашу свет, но сон не идет. Еще минут десять назад я был готов отрубиться, только добравшись до подушки, а теперь сна ни в одном глазу. Переворачиваюсь набок и смотрю, как на стене танцуют тени от занавески. Мысли все время возвращаются к Соне и тому, как быстро меня накрыло. Постоянно думаю о ней, спрашиваю себя, чем она занята. Такое странное ощущение, что иногда хочется поежиться, чтобы сбросить его с себя. Наверное, просто потому что непривычно.

Снова беру телефон и проверяю свой календарь. Хочу в отпуск с Соней. Куда—нибудь к морю и солнцу. Ладно, солнца и без моря хватает, но я все равно хочу плавать с Соней, любоваться на нее в купальнике. Не думать ни о чем, кроме моей девочки. Хочется просто погрузиться в такие новые для меня отношения. И хочется брать ее без конца, вколачиваться без остановки, наслаждаться каждой проведенной вместе минутой. Я не умею встречаться с девушками. Точнее, разучился. Последний раз у меня была девушка еще когда я был студентом. Но и ухаживал я тогда так себе. Секс на заднем сиденье машины, потому что и у меня, и у нее дома родители, за редким исключением, когда они куда—то уезжали. Практически с первого курса я подрабатывал – был мальчиком на побегушках в такой же юридической фирме, какая сейчас есть у меня. Так что времени вместе мы проводили совсем мало, и оно, как правило, было занято сексом или тисканьями в укромных местах. Я не водил ее в рестораны, практически не дарил цветов, мы даже в кино ходили только ради того, чтобы занять задние диваны и вдоволь натискаться.

И вот теперь мне предстоит научиться ухаживать за девушкой. А тут ступор. Я вроде как технически понимаю, как это делается, а все равно не могу никак выстроить в голове толковый план. Мне снова хочется, как в студенчестве: привезти ее домой и пировать на ее теле. Усадить на заднее сиденье авто, вывезти куда—нибудь за город и там брать, пока мы оба не лишимся сил. И Софья, скорее всего, не возражала бы, но мне самому хочется ее баловать. Показать, насколько она дорога для меня, раз запрет на уголовку на нее не действует. Неужели она, дурочка, не понимает, что я просто хочу обезопасить ее от всей той грязи, в которую она пытается вступить? У Сони, судя по всему, пока еще романтизированное понятие про уголовников, и так не хочется, чтобы эту наивность раскатали под колесами суровой реальности. Ей будет больно. Мои внутренности скручивает от одной мысли о том, каким способом ее могут научить жизни.

Мысли в голове начинают путаться, смешиваясь в не самый приятный коктейль из заботы о Соне и уголовниках, которые могут причинить ей вред, и я наконец засыпаю. К счастью, без сновидений.

– Доброе утро, – слышу хриплый голос в трубке и прикрываю глаза от удовольствия.

Да, я – эгоист, а потому позвонил Софье как только проснулся – в шесть утра.

– Доброе. Как спалось?

– Хорошо, но мало. – Соня зевает, а я улыбаюсь. – А тебе?

– И мне.

Она тихонько смеется.

– Как твоя командировка?

– Вчерашний день затянулся. Сегодня я должен был проснуться в другом городе, но не сложилось. А ты как?