– Я не совсем понимаю тебя, Сэм.

– Мистер Филлипс, а правда, что вы навроде доктора – ну то есть вы не должны сообщать полиции или родителям все, что вам рассказывают? Это правда? Я слыхал, что священникам нельзя выдавать чужие тайны.

– Ты имеешь в виду тайну исповеди? Но дело в том, что я не священник. Я произношу проповеди в церкви, но не посвящен в духовный сан – ты понимаешь разницу?

– Не совсем.

– Хотя, с другой стороны… если ты собираешься рассказать мне что-нибудь по секрету, конечно же, это останется только между нами. Где ты так поцарапался?

Сэм снял очки и отвернулся. Он не хотел, чтобы мистер Филлипс видел слезы у него в глазах.

– В сущности, – произнес Филлипс с улыбкой, легко касаясь его плеча, – что уж такого страшного могло с тобой случиться? Я не буду вправе хранить чужой секрет, только если это касается признания в убийстве. Так что можешь смело мне довериться.

– Нет, я всего лишь хотел извиниться за наше поведение в тот день. Мне пора идти. У меня назначена встреча.

– Назначена встреча? Звучит внушительно!

– Да. До свидания.

Сэм чувствовал на себе взгляд Филлипса, идя к воротам. Уже на выходе из церковного двора он оглянулся. Проповедник стоял все там же и продолжал внимательно на него смотреть.

Пруд был, пожалуй, единственным местом, где он мог укрыться от всех проблем, связанных с родителями, кузинами своих приятелей, преподавателями воскресной школы и тому подобными личностями. Вот почему он отправился на берег пруда намного раньше времени, назначенного Алисой. Он пристроился на разбитом автомобильном сиденье, куря (или, точнее, периодически поднося к губам зажженную сигарету, но не затягиваясь, поскольку не получал от курения никакого удовольствия) и пытаясь расшифровать письмо, клочки которого он нашел в кармане куртки.

На одном клочке было написано «никогда не скажешь», на другом «мои воспоминания»; далее шли «любить тебя не», «неженаты», «трахаться» – да, это определенно было слово «трахаться» – и «всю ночь плакала». Были там и другие слова или обрывки слов, из которых невозможно было извлечь какой-то смысл, не говоря уже о том, чтобы выстроить связную фразу. Он попробовал сложить клочки вместе, как головоломку, но большая часть письма отсутствовала. Тот, кто его рвал, не поленился и старательно выполнил свою работу.

Сэм бросил бумажки в пруд, и они опустились на его холодную поверхность, как легкие сухие листья, не потревожив водную гладь. Он снова обшарил карманы куртки в поисках какой-нибудь мелочи, могущей дать ему дополнительную информацию об Алисе, но нашел только расческу во внутреннем кармане. Несколько длинных волосков запутались меж ее зубьев. Он снял волоски и начал наматывать их на спичку. Покончив с этим и засовывая спичку в карман джинсов, он периферийным зрением заметил какое-то быстрое движение под водой у самого берега. За этим последовал громкий всплеск – очень крупная золотисто-зеленая рыба выскочила на поверхность и одним махом заглотила клочки письма.

В следующий миг рыба исчезла.

Сэм нагнулся на водой, вглядываясь в глубину, но увидел лишь тени ветвей и стылый непроницаемый мрак. Две мягких прохладных руки легли ему на глаза, и по запаху он тотчас узнал Алису. Она убрала ладони – быстрее, чем ему бы хотелось.

– Там щука. Я только что ее видел.

– Ври больше!

«И притом она только что сожрала обрывки твоего любовного послания», – чуть было не сказал Сэм. Выражение лица ее было спокойным, однако во взгляде сквозила насмешка. Он заметил, что глаза Алисы слегка меняли свой цвет в зависимости от времени суток, облачности или яркости солнечных бликов на воде. На ней была джинсовая куртка Сэма и длинный цветастый шарф.

– Я уже было решила не приходить, – сказала она, опускаясь на сиденье. – Моя лошадь захромала, и я не смогла утром покататься. Ого, да у тебя здоровая царапина!… Потом я подумала, что ты зря проторчишь здесь, обидишься и не станешь со мной разговаривать в школьном автобусе.

– Да нет, я в любом случае пришел бы сегодня на берег.

Сэм предложил ей сигарету. Они закурили и сидя рядом, затеяли игру «А этого ты знаешь?» – Алиса называла своих школьных знакомых, и Сэм в свою очередь назвал тех немногих соучеников, имена которых ему удалось припомнить. Он не замечал времени. Хотя в присутствии Алисы он очень нервничал, особенно в моменты, когда она к нему обращалась или когда ему приходилось отвечать, он сейчас был счастливее, чем еще недавно мог бы себе представить.

Позади них послышался шум, и через кусты к берегу продрались Терри и Клайв. Оба остолбенели, увидев Сэма в обществе Алисы. Терри быстро-быстро заморгал, и на губах его появилась идиотская полуулыбка. Затем он перевел взгляд на сигарету в руке Сэма. Клайв накануне подвергся жестокой процедуре стрижки, после которой его шея и уши стали еще краснее, чем обычно. Он вытаращился на Алису, которая преспокойно скрестила ноги и сделала глубокую затяжку. Казалось, Клайв подозревал во всем этом какой-то розыгрыш, но не мог понять, в чем его суть. Он поднял камень и бросил его в пруд, вложив в этот бросок чересчур много силы.

– А где твой пони? – спросил Терри.

– Это не пони. Это нормальная лошадь.

– Смотришься в этой куртешке, как педик, – сказал Клайв Сэму.

– Отвянь, ушастый!

– Сам отвядай, ободранная рожа!

– Да пошел ты!

– И вот это считается остроумной беседой в вашей маленькой банде? – спросила Алиса.

Трое мальчишек поглядели на нее с таким видом, словно каждый из них сию минуту собирался сказать то же самое, но она угадала их мысли и сыграла на опережение.

– Никакая мы не маленькая банда, – сказал Клайв.

– Маленькая бойскаутская банда.

– Уж кто бы говорил со своим пони-клубом! С Деборами да Абигейлами.

– И всякими прочими Джемаймами, – подхватил Терри.

– Она знает, кто раскурочил спортзал, – сказал Сэм.

Алиса взглянула на него с прищуром.

– Я знаю. Но я не говорю. Лучше дай подымить.

Сэм с нарочитой небрежностью достал из кармана пачку и пустил ее по кругу. Клайв и Терри тоже взяли по сигарете.

– И как же называется ваша банда?

– Нездоровые Головы, – сказал Терри.

– Нет, – возразил Сэм, – это устарело.

– Ну тогда Шизики, – сказал Терри. – Так нас называет мой дядя Чарли.

– Звучит неплохо, – сказала Алиса. – Редстонские Шизики.

Сэм хотел было запротестовать, но в этот момент послышался смех Клайва. Безрадостный смех.

– Да, это мы и есть. Редстонские Шизики. Он бросил в пруд еще один камень, но уже не с такой силой.

– А что надо сделать, чтобы меня приняли в банду? Напялить шорты? Вязать морские узлы?