– Я никогда не проигрываю, Лекс. Если сказал, что мы поговорим, значит, так и будет.

– С каких это пор тебя интересуют разговоры со мной, Джейсон? – презрительно фыркаю я. Он посылает мне туманную улыбку, и неожиданно берет за руку, поглаживая большим пальцем пульсирующую венку на запястье. Электрические разряды между нами поднимают волоски на всем теле, я потрясенно смотрю в его глаза, пытаясь понять, что может означать такая реакция.

– Ты хочешь сразу перейти к главному блюду? – проникновенно спрашивает он, и темные глаза гипнотизируют меня, вовлекая в свой черный мир запретных желаний.

– Я не наступаю дважды на одни и те же грабли, – тряхнула головой, рассеивая наваждение.

Джейсон смотрит на меня, не отрываясь. Задумчиво, мрачно… Мое сердце трепещет.

– Твой пульс говорит об обратном, Лекс, – мягко, с придыханием, произносит его голос. – Ты совсем не изменилась. Почему я думал, что все будет иначе?

– Прошло не десять лет, а месяц с небольшим. Почему я должна измениться? – спросила я рассеяно, высвобождая запястье. – Не нужно ко мне прикасаться.

Джейс игнорирует мою просьбу, и теперь, до боли знакомым жестом, приподнимает мой подбородок, обхватывая скулы своими сильными пальцами, которые причиняли мне столько боли и наслаждения.

– Меня боишься? Или себя? Скажи, что ничего не чувствуешь, и высажу тебя прямо сейчас, – шепчет он, вглядываясь в мои глаза, гладит мою щеку кончиками пальцев, проводит ими по линии шеи, скользит на плечо. Едва ощущаемые касания, непривычные, но невероятно чувственные. – Скажи, что не думала обо мне, – продолжает он приглушенным голосом, наклоняясь ближе, кончики пальцев очерчивают линию моей руки от плеча до локтя и ниже, снова к запястью. Его знакомый запах лишает меня здравого смысла, я теряюсь в лабиринтах колдовских глаз. Снова. Зачарованная чувственным шепотом и его мощной энергетикой, которая, как и прежде, подчиняет меня, вовлекает в игру.

– Прекрати, – мой голос жалок, как и я сама. А душа бьется в клетке его желания, его воли. Я ничего не смогу сделать, чтобы сокрушить Джейсона, избавиться от него, от власти, которую он имеет надо мной. Я отравлена, сломана и не подлежу ремонту.

– Ты моя, Лекс. Просто признай это. И будет легче, – нашептывает он, как тот самый библейский змей, соблазняющий Еву.

Я закрываю глаза, чтобы он не прочитал в них ответ. И я боюсь слез, которые смогут пробудить в нем зверя. Пять недель моей реабилитации летят к черту. Власть Джейсона над моим сознанием сильнее, чем целительное влияние Джейн Кларк. Он сильнее ее. Отчаяние и неподдающееся разумному объяснению облегчение охватывают меня. Безумная радость и безнадежная тоска. Я – вся противоречие, клубок нервов и эмоций. Я в шаге от пропасти.

– Тебе не нужно бороться со мной, Лекс. Посмотри на меня, – его пальцы снова сжимают мои скулы, но уже более властно. Так же звучит его голос, которому я не могу сопротивляться. Я покоряюсь, и перестаю дышать, потрясенная силой воздействия его взгляда. – Я тот, кто знает, что ты другая. И никогда не станешь прежней. Я – твой Бог, и ты принадлежишь мне. Вся. Помни об этом.

– Ты бредишь, Джейс. Твой психолог не помог тебе, – собирая в кулак последние душевные силы, произношу я.

– Я послал его к черту, когда понял, что все бессмысленно, – Джейс стискивает челюсти до скрипа зубов, отталкивая меня. – Я был идиотом, думая, что смогу изменить то, что живет во мне.

– Почему? – внезапная острая боль сожаления пронзает мое сердце, я смотрю на его насупившееся, снова непроницаемое лицо. – Ты писал, что тебе помогают консультации.

– Ты, все-таки, читала мои сообщения? – спрашивает Джейс, пристально глядя на меня. Черт. Надо же так глупо попасться.

– Не все. Мне было непросто и больно читать их.

– Мне тоже было больно, Лекс. Боюсь, что ты даже представить не можешь насколько. Я делал это для тебя. Для нас. Я думал, что у тебя достаточно ума, чтобы понять то, что я писал тебе в каждом письме, – ожесточенно произносит он.

Я чувствую эту горечь и безграничную боль в его голосе. Он прячет их за холодным циничным тоном, но я слишком хорошо его знаю. Мое сердце пропускает удары.

– Джейс… – растерянно говорю я, протягиваю руку, чтобы прикоснуться, но он жестом останавливает меня.

– Нет. Не нужно теперь этой карикатурной жалости, – резко бросает Джейс.

– У меня и в мыслях не было жалеть тебя, – возражаю я. – Уверена, что мы оба переживали сложные моменты. Но иногда прошлое лучше отпустить. Тебе нужно найти кого-то… Кого-то, у кого будет достаточно сил, чтобы понять и разделить твои пристрастия.

– Ты считаешь? – холодно спрашивает Джейс. – Найти кого-то, и все само собой рассосется? Тебе стало легче, Лекс? Мик Купер дает тебе то, что ты хочешь? – в темных глазах загорается ярость.

– Мик мой друг. Ничего не изменилось, – твердо говорю я. Джейсон смотрит на меня со странным любопытством, словно впервые видит.

– Было хоть что-то из того, что ты мне говорила, правдой, Александра? – спрашивает он, изучая меня все с тем же неуловимым выражением.

– Я никогда не лгала тебе, – отвечаю я, и он отводит взгляд. Я смотрю в окно, и замечаю, что мы приехали. Я пропустила чудный вид с озером и лебедями, красивыми ухоженными лужайками и фонтанами. Выхожу из машины и снова смотрю на величественный дом с арками и колоннами в стиле ампир, который когда-то так потряс меня своей красотой. Да, здесь все начиналось.

– И все закончится здесь, – произносит Джейс, словно прочитав мои мысли. Он берет меня за руку и ведет внутрь по белоснежным мраморным ступеням, на которых я плакала, когда Брайан рассказал, с кем на самом деле подписала контракт, еще не догадываясь, в какой ад превратиться моя жизнь. Зачем я позволила ему снова привезти меня сюда? Почему не убежала, как только увидела его лицо в окне черного внедорожника? Почему сейчас безропотно следую за ним?

Почему убийцы часто возвращаются к местам своего преступления и разговаривают с захороненной жертвой? Раньше я думала, что маньяк убивает из ненависти. Теперь мне кажется, что из любви. Он одинок в своем безумии и делится частичкой души с каждой жертвой. Поэтому возвращаются, чтобы рассказать той, которая разделила с ним самые страшные моменты, об истинных причинах случившегося. И, может быть, скорбят и просят прощения, ищут оправдания.

Я не убийца. Я – жертва, которая еще жива. И это место является для меня сакральным капищем. Именно здесь рухнул мой мир, сгорела моя душа. Кладбище разбитых надежд. Я должна заглянуть за врата ада, чтобы понять, что смогу вырваться и идти дальше. Побороть своих призраков. Когда Джейсон говорил, что я не должна бороться, и мне станет легче от смирения, то часть меня признавала его правоту. Эта часть меня всегда готова принять все, что он даст мне. Даже если это агония и боль. Но другая сторона моего разума твердит, что я свободная и сильная личность, что я могу дать отпор воспоминаниям и влиянию Джейсона Доминника. Я самонадеянно надеюсь стать той единственной, которая сможет не поддаться, скинуть оковы его власти и уйти, гордо хлопнув дверью.