Наступление на Белгород. Первым начал наступление на север корпус Рауса, движение которого лидировалось дивизией «Великая Германия». Одновременно корпус Рауса оттянул на себя внимание трех самостоятельных подвижных соединений 40-й и 69-й армий: 2-го, 3-го и 5-го гвардейских танковых корпусов. После захвата Богодухова «Великая Германия» двинулась далее на север и в районе Борисовки (60 км севернее Харькова) попала под удар трех советских танковых корпусов. 2-й гвардейский танковый корпус насчитывал более 120 боеготовых танков, 3-й гвардейский танковый корпус – около полусотни. Подтянув 167-ю и 320-ю пехотные дивизии, корпус Рауса отбил все атаки и начал наступление на Томаровку.

Район Харькова был взят под контроль XXXXVIII танковым корпусом к 18 марта. Это позволило II танковому корпусу СС развернуться на север и направиться к Белгороду. Уже 16 марта, на следующий день после ухода из Харькова войск 3-й танковой армии, 2-й танкогренадерский полк «Лейбштандарта» начал подготовку к наступлению по шоссе Харьков – Белгород с целью ослабить нажим на «Великую Германию» у Борисовки. К тому моменту в дивизии было всего 29 боеготовых танков (включая всего 2 «Тигра»).

В «Лейбштандарте» для захвата Белгорода был создан передовой отряд – боевая группа вокруг батальона Пайпера. Ему была придана рота танков Pz.IV, оба оставшихся боеготовых «Тигра» и вспомогательные подразделения. Кроме того, ему была обещана поддержка с воздуха пикировщиками Ю-87 и двухмоторными истребителями Ме-110. Боевая группа начала движение в 6.45 18 марта, а уже в 10.00 Пайпер доложил о захвате деревни Красное, всего в километре к югу от Белгорода. В тот момент разрыв между 40-й и 69-й армиями оставался неприкрытым: 21-я армия находилась на марше в районе Обояни. Город Белгород практически никто не оборонял. В 11.35 Пайпер доложил, что «город Белгород взят внезапной атакой». В 12.10 Пайпер был контратакован танками, но к тому моменту подтянулись оба приданных ему «Тигра», и отбить Белгород советским войскам не удалось. Во второй половине дня в Белгород с юга вошел полк «Дойчланд» дивизии «Дас Райха». Последний попал под удар люфтваффе: летчики не были информированы, что город уже захвачен немецкими войсками, и если батальон Пайпера был уже внутри Белгорода, то полк Хармеля на открытой местности подвергся нескольким атакам и понес потери.

К 19 марта контрнаступление Манштейна выдохлось. Эсэсовские дивизии насчитывали уже менее 35 танков каждая, они понесли большие потери в людях и технике. К тому же наступал период весенней распутицы, традиционно становившейся временем оперативной паузы в операциях обеих сторон. Поэтому уже на следующий день после захвата Белгорода армейская группа Кемпфа получила распоряжение высвободить дивизии 4-й танковой армии и занять фронт в районе Белгорода и Томаровки.

Генерал-инспектор танковых войск Гейнц Гудериан в докладе Гитлеру 9 сентября 1943 г. писал: «Если вообще фронт был до сих пор удержан, то это – исключительно заслуга танковых дивизий. […] Всеми признано, что танковые войска, несмотря на их слабости, и сегодня еще являются костяком всей обороны. Пехота больше не может им быть». Эти слова ярко и точно описывают положение вермахта в 1943 г. Контрнаступление под Харьковом зимой 1943 г. могло состояться и состоялось исключительно благодаря концентрации в Донбассе и в районе Харькова крупных танковых соединений. Многие из них только что прошли переформирование, перевооружение и, как следствие, имели высокую комплектность личным составом и техникой. Одновременно в боях за Донбасс были использованы потрепанные в боях, но не потерявшие полностью боеспособность танковые дивизии двух танковых армий, выведенных с Кавказа и Дона. Именно концентрация подвижных соединений обеспечивала немецкому командованию успех в ведении оборонительных операций. Аналогичную картину мы наблюдаем в операции «Марс» ноября – декабря 1942 г. На два пробивших фронт обороны 9-й армии механизированных корпуса Калининского фронта обрушились силы шести подвижных соединений немцев: 1, 12, 19 и 20-й танковых дивизий, моторизованной дивизии «Великая Германия» и 1-й кавалерийской дивизии СС. Повторяемые Э. фон Манштейном словно мантра в «Утерянных победах» слова об огромном превосходстве советских войск призваны задрапировать тот факт, что по числу участвовавших в сражении танковых и моторизованных соединений, подчиненных командованию группы армий «Юг», контрнаступление под Харьковом было вполне сравнимо с численностью самостоятельных танковых соединений двух советских фронтов. Перед началом контрнаступления, 19 февраля 1943 г., командование группы армий «Юг» располагало в двух танковых армиях чертовой дюжиной подвижных соединений: восемью танковыми и пятью танкогренадерскими и моторизованными дивизиями. Это 3-я и 7-я танковые дивизии III танкового корпуса, 11-я танковая и 5-я моторизованная дивизия СС «Викинг» XXXX танкового корпуса 1-й танковой армии, 6, 17-я и 19-я танковые дивизии XXXXVIII и LVII танковых корпусов 4-й танковой армии, танкогренадерские дивизии СС «Лейбштандарт», «Дас Райх» и «Тотенкопф» и танкогренадерская дивизия «Великая Германия», 23-я танковая и 16-я моторизованные дивизии XXIV танкового корпуса 6-й армии, остатки 27-й танковой дивизии. Юго-Западный и Воронежский фронты могли выставить на ту же дату четырнадцать подвижных соединений: 5-й гвардейский танковый корпус 40-й армии, 12-й и 15-й танковые корпуса 3-й танковой армии, 4-й гвардейский танковый, 3, 10-й и 18-й танковые корпуса подвижной группы Попова, 1-й гвардейский танковый, 25-й танковый корпуса 6-й армии, 1-й гвардейский механизированный корпус 1-й гвардейской армии, 2-й гвардейский танковый, 23-й и 25-й танковые корпуса фронтового подчинения. При этом следует заметить, что по своим боевым возможностям (численности артиллерии и мотопехоты) танковые корпуса Красной армии уступали танковым и танкогренадерским дивизиям вермахта и войск СС. Тем более существенной представляется разница в сравнении потрепанных в боях соединений двух советских фронтов и группы армий «Юг». В сущности, в руках у Манштейна оказалось большинство подвижных соединений в южном секторе советско-германского фронта и практически все – поступившие на Восточный фронт с отдыха и пополнения с ноября 1942 г. по февраль 1943 г. Результативное применение этой толпы танковых дивизий потребовало, конечно, некоторого мастерства (особого внимания заслуживает использование II танкового корпуса СС), но в целом отнюдь не является чем-то гениальным или из ряда вон выходящим.

Конечно, у всякого поражения всегда два виновника: собственно триумфатор и его незадачливый соперник. Советское командование явно переоценило свои возможности и недооценило возможности противника. Более того, первые тревожные сигналы о том, что ситуация выходит из-под контроля, были проигнорированы. В наибольшей степени это относится к Н.Ф. Ватутину. После того как вместо загнутого фланга армейской группы Холлидта подвижная группа Попова уперлась в повернутый фронтом на север заслон из войск 1-й танковой армии немцев, он пересмотрел план операции в сторону… увеличения глубины удара. Войскам Юго-Западного фронта была поставлена задача на продвижение к Днепру, ради которого были введены в бой пополнившиеся с заводов и ремонтных баз танковые корпуса. Не отреагировал адекватным образом на разгром своего соседа командующий Воронежским фронтом Ф.И. Голиков.