– Неплохо, конечно, но это не совсем то. Сейчас вам дадут кабинет, перебирайтесь туда, а я подойду – вместе что-нибудь придумаем. Рекламных полос будет много, и надо еще подумать, как их раскидать, чтобы не забить основное содержание.

В небольшом кабинетике находился лишь рабочий стол, на котором стоял ноутбук, кожаное рабочее кресло на колесиках и вешалка для верхней одежды, на которой висел чей-то шарфик, забытый, очевидно, еще весной. Аня еще раз просмотрела снимки, не понимая, что могло не понравиться Виктору Константиновичу. Хотела позвонить ему, но генеральный опередил, сам набрал ее номер.

– Берите компьютер и ко мне в кабинет, – приказал он. – Посидим у меня, а то там и в самом деле тесно.

Аня пошла к нему, расположились за его столом, и Сухотин начал подробно разбирать каждую полосу. Замечания были вполне профессиональные, хотя не со всеми Аня была согласна. Но работа есть работа. Через час пришла секретарша, принесла на подносе кофе и бутерброды.

– Я забыла в кабинете сумочку, – вспомнила Аня.

– Никуда она не денется! – успокоил ее Виктор Константинович. – Там уже год чей-то шарф висит и не пропал, как вы могли убедиться. Если кто-то вспомнит о нем, то, пожалуйста, – заходи и забирай свое. А чужое здесь никто не возьмет.

Работали еще часа полтора, потом пришел ответственный секретарь, молодой человек, который сразу заявил, что помнит Аню по институту. Но она его не узнала. Сухотин не дал им возможности копаться в воспоминаниях. Прошел еще час, после чего генеральный произнес с удовлетворением:

– Вот теперь то, что надо, а текст я сам сегодня дома окончательно подправлю – все равно вечером делать нечего: не зомбоящик же смотреть.

Он взглянул на Аню.

– Мне Сеня сообщил, что вы крутую тачку приобрели. Нашли место, где парковать? А то у нас специалистов по угону хватает. Рядом с вашим домом есть надежная парковка под крышей и под охраной?

– Не знаю пока, – растерялась Аня.

– Узнайте сегодня же. А машину оставьте там, где она сейчас стоит. Сеня сказал, что там надежнее всего будет.

– А как же…

Сухотин не дал ей договорить.

– Сеня вас подбросит до дома. А вы сразу осмотрите окрестности, выясните, где ближайшая хорошая парковка.

– А что у вас за автомобиль? – поинтересовался молчавший до этого бывший сокурсник – ответсек.

– Красный кабриолет, – ответил за Аню Виктор Константинович. – Вот если и ты будешь, как Игнатьева, гореть на работе, лет через десять купишь себе такую же машину.

Водитель Сеня доставил Аню до подъезда, но выйти из машины не дал.

– Давайте обследуем территорию поблизости: поищем парковку, достойную вашего автомобиля.

Она стали кружить по дворам. Открытые неохраняемые стоянки водитель Сухотина отметал сразу. Потом нашли одну охраняемую и с видеонаблюдением, но там сразу сказали, что свободных мест нет.

Поземный паркинг был в доме, где жила Валечка Колобова, однако там отказались даже обсуждать, сказав, что у них места только для вип-клиентов или по солидным рекомендациям.

Сеня пытался спорить, уверяя, что на красных кабриолетах только випы и рассекают. Но его не слушали. Водитель Сухотина спорил, Ане это надоело. Она подергала Сеню за рукав и сказала, что попросит походатайствовать за нее вице-губернатора Колобова.

Сотрудник крытой парковки, очевидно, услышал ее слова, задумался. Но потом все равно покачал головой:

– Вот когда мне прикажут вас запустить, я сделаю это с огромной радостью и удовольствием. Всякое ведь бывает в жизни, девушка говорит одно, а на деле получается другое. Вот одна девушка брату моему сказала, что она…

– Ладно, – отмахнулся водитель Сухотина. – Все мы знаем. Потом девушка твоего брата оказалась не девушкой вовсе.

– Так оно и было, – с удивлением согласился работник паркинга. – А вы откуда ее знаете?

Вернувшись домой, Аня долго размышляла, как ей сказать Сухотину, что она не хочет работать с ним не только над третьим выпуском, но и над вторым тоже. Виктор Константинович наверняка будет возражать. Конечно, следует уходить из журнала, не ссорясь и не конфликтуя, вероятно, нужно даже отказаться от обещанного вознаграждения…

Все это крутилось в голове, скручиваясь в какой-то моток ненужных мыслей, этот моток откатывался куда-то далеко… И всплывала всего одна мысль – главная и тревожная. Почему так долго не звонит Тарутин? Неужели забыл о ней? Но ведь этого не может быть, ведь она помнила, как он смотрел на нее, как опускал глаза, когда они сталкивались взглядами. Аня даже начала думать, что нравится ему. То есть ей казалось так. Нет, она даже не сомневалась в этом, потому что Николай ей нравился. Нравился как человек, как специалист… Спокойный, уверенный в себе, умеющий слушать и сопереживать. А если честно, не только как специалист. Как специалист ей нравился Марк. И Марк всегда делал вид, что обижается, когда слышал от нее слова любви, как будто не верил ей. А может, он был убежден, что никакого глубокого чувства к нему у жены нет. Но она не смотрела ни на кого другого, она не флиртовала, и романов у нее, упаси боже, не было. Она была верной женой. Нет, она была верным другом, ученицей великого фотографа, единомышленником. Но теперь Марка нет. И это очень горько. Может, и оставалась слабая надежда, что он где-то скрывается, однако ФБР заявило, что профессор Хайден мертв. А значит, она теперь – вдова и должна быть печальной. Но было лишь грустное воспоминание о хорошем человеке, и Аня корила себя за то, что слишком мало сейчас думает о Хайдене. И проклинала себя за то, что слишком часто вспоминает Николая.

Тарутин так не походит на бедного Марка. Бедного? Почему Марк скрывал от нее свои доходы? Неужели думал, что их брак может оказаться непродолжительным и тогда придется делиться с ней – уже бывшей женой своими деньгами? Вообще на него это не похоже. Но ведь он зачем-то скрывал, не говорил, что у него в провинциальном банке на депозите больше двадцати миллионов.

Она вновь подумала о Тарутине, и он позвонил.

– У меня заканчивается рабочий день, – сообщил Николай. – Мы могли бы увидеться?

– Конечно, – быстро согласилась Аня и перевела дух, чтобы Николай не догадался, как она рада его звонку. – Ты хочешь меня пригласить куда-нибудь?

Тарутин молчал, и тогда она взяла инициативу на себя:

– Или лучше у меня дома?

– Лучше у тебя, – согласился он. – Хочется отдохнуть от посторонних лиц, от которых я на работе бесконечно устал.

Он пообещал успеть к семи вечера, но запоздал, очевидно, из-за того, что покупал цветы и шампанское. Задержка в двадцать минут пришлась как нельзя кстати. Аня успела не только приготовить ужин, но и накрыть на стол.

– Я сегодня в некотором недоумении, – сообщил Николай, когда они устроились за столом. – Мне позвонила Вера и поинтересовалась остатком моего долга за машину. Сказала, что хочет его оплатить в благодарность за помощь, которую я ей оказал. Я стал выяснять, что такого особенного для нее сделал, так Бережная ответила, что это за то, что познакомил ее с Аней Игнатьевой. Она так хорошо о тебе отзывается.