Девушка напряглась, почувствовав сквозь шелк прикосновение его бедер.

– Почему ты сопротивляешься? – прошептал Хантер. – Ты так же сильно этого хочешь, как и я.

– Чего?

– Этого.

И он осторожно поцеловал Элиссу.

Первое прикосновение к ее губам обожгло так, что Хантер едва не застонал. Глубина страсти потрясла его самого.

Хантер хотел просунуть язык между губами Элиссы, но только дурак полностью раскрывает свою страсть перед кокеткой.

А Хантер не дурак.

Все, что он себе разрешил, – поцеловать и легонько прикусить губы Элиссы, которая не противилась.

В ее дыхании он уловил запах мяты, и он подействовал на него, как крепкое виски.

Она снова напряглась, сопротивляясь. Хантер ослабил объятие, продолжая целовать.

Каждое прикосновение к ней действовало на его чувства, как новое сухое полено на пылающий в печи огонь.

Зубы сильно впились в изгиб нижней губы Элиссы. И, захватив мягкую плоть, он принялся водить по ней кончиком языка. Страсть и вкус мяты смешались, у Хантера закружилась голова.

Он почувствовал, как Элисса задрожала от его ласк, он еще раз провел языком по ее губе и снова ощутил вкус мяты. Потом отстранился, запоминая тепло и нежность.

Элисса вздохнула, аромат мяты Хантер воспринял как приглашение и не мог отказать. Его язык нырнул следом за языком Элиссы. Хантер целовал так нежно, что девушка, хрипло застонав, обмякла в руках Хантера. Душа его торжествовала, плоть желала. Ему безумно хотелось овладеть ею, заполнить ее всю, до краев своим огнем, но он заставил себя медленно терзать ее рот с таким видом, будто отдавал дань нечаянно возникшей между ними вспышке чувственности.

Как и положено искушенному джентльмену, он играл с огнем.

Сдержанные, но дразнящие ласки Хантера интриговали Элиссу и разжигали в ней страсть, жажду чего-то, что она не могла определить словами. Но знала – это существует.

Язык Хантера ритмично двигался во рту Элиссы, и она интуитивно чувствовала – вот это и есть что-то…

Неизъяснимое, неизведанное удовольствие захлестнуло ее, еще один хриплый стон вырвался из горла Элиссы. Близость Хантера пьянила ее сильнее вина. Она тянулась к нему губами, сама прижималась к его рту, повторяя языком то, что делал его язык, чему она только что научилась. Она как бы кружилась в чувственном танце, и земля уплывала из-под ног.

И поцелуй получился страстным, такого Элисса никогда раньше не знала. Хантер весь горел, снова и снова зажигаясь от ее ласк.

Хантер что-то пробормотал возле губ Элиссы, а в ответ получил белозубую улыбку. Она ухватила его нижнюю губу зубами, и от такой ласки из его груди вырвался стон.

Элисса тут же отстранилась.

– Я не хотела… – начала она.

Но не закончила. Хантер впился так сильно в ее губы, так глубоко засунул язык и целовал, будто желая пронзить ее насквозь.

Сперва Элисса просто уступала телу Хантера, потом сама начала обнимать и прижиматься теснее, испытывая жажду близости с такой силой, что ее трясло.

Но как бы она ни корчилась, как бы ни прижималась к Хантеру, она не могла добиться близости, которая удовлетворила бы страстные позывы ее плоти.

То же самое происходило и с Хантером. Он сгорал от желания, его тело затвердело, а губы почти посинели от попыток через поцелуй проникнуть в нее. Его руки переместились с плеч Элиссы на бедра, впились в ее ягодицы.

Изумленно и с удовольствием она вскрикнула, а он с новой силой продолжал ласкать ее, и снова она вознаградила его гортанным воплем, вырвавшимся из глубины обмякшего тела.

Когда длинные ловкие пальцы Хантера оказалось у нее на груди, она напряглась, потом, ощутив несказанное наслаждение, задрожала и пошевелилась, как бы приглашая его продолжать, интуитивно чувствуя, что это хоть как-то успокоит ее.

Хантер снова что-то проговорил. Никогда в жизни он не имел дела с женщиной, которая бы так жаждала его и подходила ему по силе чувственности, с такой страстью требовала его ласк.

Понимая, что останавливаться не стоит да он и не хочет этого, Хантер принялся расстегивать пуговички на лифе платья, и пока он трудился над ними, не отрывал губ от ее рта.

Когда наконец он расстегнул последнюю пуговицу, ему в лицо пахнуло сильным ароматом розмарина.

Как будто пламенем.

Хантер застонал. Ему хотелось целовать соски, поднявшиеся от его прикосновения, но он никак не мог отстраниться от губ Элиссы.

В глубине сознания Элиссы мелькнула мысль – ее платье расстегнуто, корсет в беспорядке, а руки Хантера гладят ее нагую грудь.

Но нагота не беспокоила ее. Единственное, чего она желала, – чтобы на призывы ее тела Хантер отвечал успокаивающими и одновременно возбуждающими ласками. Наконец Хантеру удалось оторваться ото рта Элис-сы. Аромат розмарина окутал ее лицо, он вдохнул его, благословляя, и припал к нежнейшей на свете груди.

Прохлада лунной ночи, освежившая разгоряченную кожу Элиссы, доставила удовольствие.

А губы Хантера снова унесли ее в рай страсти.

Хантер чувствовал, как ночь превращается в костер. Ничего больше не хотел он в своей жизни, как немедленно освободиться от напряжения – кинуться в самое пекло и сгореть в пламени. Никогда раньше не испытывал он подобного, но мечтал всю жизнь.

И вот оно, здесь рядом, у него в руках. И жжет.

Этот огонь несравним с тлеющими угольками близости с Белиндой.

Воспоминание о жене окатило его как ушатом ледяной воды.

Грубо выругавшись, Хантер поставил Элиссу на ноги, она споткнулась, как сомнамбула, и еще теснее прижалась. Он отцепил ее руки у себя на шее и вытянул их вдоль ее тела.

– Хантер?

У Элиссы кружилась голова, и голос прозвучал нерешительно. Белые груди и жаждущие соски переворачивали нутро Хантера.

– Черт побери!

Он испытывал презрение к себе и к Элиссе, бессовестно совращавшей его, к собственному телу, легко поддавшемуся простому кокетству.

Когда Хантер еще раз потянулся к Элиссе, она снова обняла его за шею, подняла лицо, желая поцеловать. Он резко отвернулся и убрал ее руки.

– Достаточно, – сказал он.

Элисса хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.

– Застегни платье, пока никто не увидел из барака, – сказал он.

Смущенная, растерянная, Элисса круглыми глазами смотрела на Хантера. В лунном свете они были чистые и холодные, как зимнее небо.

– Я не понимаю, – прошептала она.

Нетерпеливо выругавшись, Хантер натянул корсет на грудь Элиссы, задел соски, и у него снова перехватило дыхание.