в СССР, то становится понятным, почему большинство из них оказались в первых рядах уничтожителей СССР: все они желали жить ещё лучше за счет других, отвергая равноправие. Власть денег оказалась сильнее идеалов свободы, равенства и братства.

Обратный путь до Нью-Йорка был таким же малозначительным, как и путь оттуда, только сменился их сопровождающий американец, да ещё по пути они остановились в небольшом городе, где консульский Сергей посоветовал им сделать покупки на все командировочные доллары, оставив малую толику на гостиницу, сутки проживания в Нью-Йорке и еду, за которую уже придется платить – халява кончилась.

Доллары можно и оставить, но тогда их надо будет в Москве обменять в банке на чеки Внешторга, по которым в магазинах «Березка» разрешалось покупать импортные вещи, но дороже чем здесь, а валюту хранить дома нельзя – так объяснил им Сергей.

Михаил решил последовать совету и потратить валюту здесь, а потому, купил себе джинсовый костюм, ещё пару джинсовых брюк, такой же костюм купил и Сане, чтобы не рассориться с ней окончательно.

Ещё купил себе замшевый пиджак, несколько ковбойских рубашек под джинсы, кое-какие сувениры сослуживцам и всё – деньги кончились, хотя магазин, как оказалось, действительно был дешев по сравнению с теми, куда они заезжали на экскурсиях.

В Нью-Йорк они въехали после полудня по местному времени и через полчаса блужданий по улицам остановились у гостиницы, где им были забронированы номера. Гостиница в три звезды фактически предназначалась только для ночлега и их разместили по двое в номере, с оплатой около 50 долларов за ночь с каждого.

Оплата вносилась сразу и включала завтрак, на который выдавался талон. Консульский Сергей покинул делегацию и уехал к своей семье, пообещав завтра устроить их отъезд в аэропорт и порекомендовав самим организовать знакомство с Нью-Йорком до центра которого можно добраться на такси за умеренную плату в 20-30 долларов.

Михаил устроился в номере с сослуживцем. Они подсчитали, что оставшихся после покупок денег не хватает на экскурсию по центру Нью-Йорка и решили прогуляться в окрестностях гостиницы, предварительно перекусив с дороги.

Наконец-то пригодились запасы еды, что они прихватили с собой из Москвы, потому что в Вустере их кормили и поили бесплатно, и нужды в дополнительном питании не было – даже чая не пили по вечерам. Здесь же надо платить за всё, а денег почти не осталось.

Напарник Михаила вышел за хлебом, а он достал кипятильник и попробовал вскипятить воду прямо в графине, что стоял на столике в номере. Попытка не удалась, поскольку вилка русского кипятильника не входила в американскую розетку – американский стандарт требовал плоских штекеров, вместо круглых.

Помогла русская смекалка. Михаил разломил пополам лезвие безопасной бритвы, которыми брился здесь в Америке, вставил по кусочку в отверстия розетки и приставил к ним вилку от кипятильника, предварительно опустив его в графин с водой. Скоро появились пузырьки и процесс подогрева пошел, но очень медленно. Оказалось, что и напряжение в сети здесь всего 110 вольт, вместо привычных 220-ти.

Пока Михаил возился с водой, вернулся его напарник по номеру с батоном хлеба, купленным в лавочке неподалеку.

Сослуживцы устроили импровизированный полдник из московских продуктов, запивая бутерброды горячим кофе. После американской пищи колбаса и консервы показались ещё вкуснее.

Михаил рассказал коллеге о своем изобретении для включения кипятильника, на что тот, брившийся электробритвой, показал ему свою бритву, на вилки которой он намотал фольгу от шоколада, а концы фольги засовывал в плоские отверстия розетки и так умудрялся бриться.

Порадовавшись своей смекалке, они решили прогуляться по улице, предупредив своего директора. Директор открыл им дверь своего номера: он как раз брился электробритвой, а на их вопрос, как ему удалось включить бритву, ответил, что ещё в прошлый свой приезд сюда, в Америку, он, как опытный командированный, купил в отеле у электрика за десять долларов переходник, который позволяет европейцам пользоваться своими электроприборами в Америке.

Коллеги вышли на улицу без тротуаров, обставленную обшарпанными домами в три этажа и, как принято здесь, с входными дверями в квартиру прямо с улицы с железных лестниц, ведущих отдельно в каждую квартиру. Кое-где на первых этажах были лавчонки, где продавалась всякая мелочь из одежды и продуктов.

На фасадах домов виднелись рекламные щиты, которые, как и входные двери, напоминали им о том, что здесь Америка, а не улочка старой Москвы. Пройдя с километр и, не увидев ничего интересного, они вернулись обратно в отель, посмотрели там телевизор, не понимая английскую речь, опять попили кофе и легли спать, чтобы выспаться перед отъездом.

Отъезд из Америки почти копировал их приезд сюда, только в обратном порядке: приехал консульский Сергей на арендованном автобусе, погрузили багаж, погрузились сами и поехали из отеля в аэропорт, разглядывая из окон автобуса Нью-Йорк, примечательности которого им так и не удалось увидеть воочию.

В аэропорту прошли томительные процедуры регистрации, таможню и ожидание, прежде чем погрузились в самолет Аэрофлота, взлетевший на восток и через долгие часы полета доставивший их в Москву – в знакомую и привычную обстановку привычного уклада жизни.

Выходные дни Михаил отсыпался после переездов и перелетов и даже не ругался с Саной, обрадованной привезенными им подарками.

В понедельник Михаил вышел на работу, как будто он вернулся из командировки не в Америку, а в Орловскую область – то же почти полное отсутствие впечатлений.

Потом, вспоминая свою первую и, как оказалось, последнюю командировку в дальнее зарубежье, в главную страну – Америку, Михаил всякий раз поражался бессмысленности и серости этой поездки и по работе, и по впечатлениям.

По работе поездка оказалась ненужной, потому что не соответствовала выполняемой членами делегации их работе здесь, в Москве, а по впечатлениям – им не удалось увидеть достопримечательности этой страны: если такие достопримечательности там вообще есть.

Однако, в разговорах с коллегами по работе или просто знакомыми, Михаил обязательно упоминал о своей поездке в Америку, подробно рассказывая о своих несуществующих впечатлениях и об американской жизни, излагая факты и подробности, почерпнутые из передач ТВ или вычитанные из книг.

Но благополучная, по его разумению, жизнь американцев и изобилие товаров в магазинах, оставили след в его памяти и он начал страстно желать перемен у себя в стране, чтобы жить так же хорошо, как и американцы.

Поэтому, он горячо одобрял действия Горбачева, который с помощью таких же поклонников Америки, как и Михаил, стал внедрять в СССР разрушительные перемены, приведшие, в итоге, Михаила через четверть века на этот чердак, где он живет сейчас и вспоминает