им партийным судом и потребовать, чтобы все в Сибири осуществили лозунг: «Ни шагу на восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения войск и паровозов на запад в Россию». Мы окажемся идиотами, если дадим себя увлечь глупым движением в глубь Сибири, а в это время Деникин оживет и поляки ударят. Это будет преступление» {92}.

Дальневосточная республика была создана в апреле того же двадцатого года на территории Забайкальской, Амурской, Приморской, Камчатской областей и Северного Сахалина. Образование ДВР как государства по форме буржуазно-демократического, по существу, проводившего советскую политику, отвечало интересам РСФСР, стремившейся обеспечить себе длительную передышку на Восточном фронте и избежать войны с Японией.

Войска 5- й армии, восстановив Советскую власть на огромных просторах от Урала и до Байкала, закрыв на крепкий замок восточные границы страны и оказав эффективную поддержку формированию из партизанских отрядов Народно-революционной армии ДВР, вскоре в большинстве своем передислоцировались на западные театры военных действий. Первой на Польский фронт отбыла 27-я Омская. Следом полетели за Урал по «зеленой улице» эшелоны 51-й. В августе пришел черед распроститься с Прибайкальем 30-й Иркутской, и всю границу с ДВР и Монголией приняла под свою охрану одна 35-я стрелковая дивизия.

Но и в конце 1920 года, когда был заключен мир с Польшей и разгромлена армия Врангеля, присоединение к РСФСР Дальнего Востока, на окраинах которого еще находились войска японских оккупантов, не стало ближайшей задачей дня. В. И. Ленин, выступая с докладом о концессиях на фракции РКП (б) VIII съезда Советов, подчеркивал:

«…вести войну с Японией мы не можем и должны все сделать для того, чтобы попытаться не только отдалить войну с Японией, но, если можно, обойтись без нее, потому что нам она по понятным условиям сейчас непосильна» {93}. [119]

Однако контрреволюционные банды, окопавшиеся в Монголии и Маньчжурии, ждать себя не заставили. 26 мая 1921 года белогвардейцы при поддержке японских интервентов свергли Приморское областное управление Дальневосточной республики и поставили у власти Приамурское временное правительство во главе с фабрикантами братьями Меркуловыми. Одновременно в пределы ДВР, близ Троицко-Савска, из Монголии вторглись унгерновцы, нацелившиеся захватить и разрушить Кругобайкальскую железную дорогу, чтобы отрезать Дальневосточную республику от РСФСР, а затем и уничтожить в ней все завоевания трудового народа.

4 июня 1921 года Политбюро ЦК РКП (б) при участии В. И. Ленина обсудило положение в Дальневосточной республике {94}.

«Остатки российской контрреволюции при поддержке мирового капитала и содействии японского командования стремятся создать на территории ДВР главную базу своих дальнейших действий против Сибири и всей РСФСР… - говорилось в принятом решении. - Дальнейшее распространение на территории ДВР белогвардейщины может превратиться в серьезную опасность для РСФСР, стать угрозой возобновления гражданской войны, образования внешних фронтов и возобновления международным капиталом частичной или полной блокады РСФСР» {95}.

Решение обязывало Дальбюро ЦК РКП (б) «призвать партийные организации и все население ДВР к напряжению всех сил, необходимости новых жертв, дабы изгнать белогвардейщину из пределов ДВР» {96}.

При стечении столь сложных обстоятельств и был выдвинут на посты военного министра и главнокомандующего Народно-революционной армией ДВР первый краснознаменец Республики, герой Каховки и Перекопа. В. К, Блюхер должен был осуществить разгром белогвардейских войск на Дальнем Востоке, не допустив развязывания войны с Японией, во имя чего ЦК партии предоставил ему чрезвычайные полномочия: «Принять все меры по укреплению мощности армии… подчинив этой задаче все остальное» {97}. [120]

Мои школьные годы прошли своеобразно. Мама преподавала языки в Московской военной академии, а местом постоянной службы отца вновь стал Дальний Восток, и я на каникулы ездил к нему.

Порой отец определял меня в попутчики кому-нибудь из близких друзей. Помнится, довелось как-то ехать даже с самим начальником Главного политического управления РККА Я. Б. Гамарником, и у Байкала произошел такой эпизод. Как только за окном вагона открылась необъятная водная гладь, Ян Борисович в полную силу своего красивого голоса запел:

Славное море, священный Байкал…

Ехавшие с ним товарищи подхватили песню, а я молчал.

- Почему не поешь со всеми? - строго спросил армейский комиссар 1-го ранга.

- Слов не знаю…

- Да это ж одна из любимых песен твоего отца, - тряхнул черной окладистой бородой Гамарник. - Как ты не слышал ее?

- Не слышал. Все выходило так, что Байкал проезд жали ночью, когда я спал…

- Ну, сейчас не поспишь. Учи песню, повторяй за мной. Не осилишь - высажу в Улан-Удэ и отправлю обратно в Москву.

Я принял эти слова всерьез и, конечно, постарался, чтобы Ян Борисович не привел их в исполнение. И после, при встрече с Байкалом, с кем бы ни ехал, всегда первым начинал знаменитую песню про славное море…

Во взрослую пору подобные поездки возобновились в середине шестидесятых годов, когда я стал начальником Главного управления ремонтных заводов и служб главного механика Минцветмета СССР. Прописка была московская, а поле деятельности - от Хибин до Магадана, от Норильска и до границ с Китаем. В то время объездил-облетал чуть ли не все города, в которых протекала боевая жизнь отца на востоке страны. Часто бывал в Иркутске и Чите, Хабаровске и Владивостоке, близко узнал и подружился там со многими былыми геройскими народоармейцами, со славными воинами Особой Краснознаменной дальневосточной армии.

С возвращением из Москвы в Свердловск, когда я принял обязанности генерального директора производственного [121] объединения Уралэлектротяжмаш, командировок на край земли, естественно, не стало. Но спустя десять лет родные с детства места нежданно-негаданно вновь вошли в мою, так сказать, рабочую зону.

В 1981 году Госкомитет СССР по профтехобразованию одобрил предложения о создании на Дальнем Востоке филиала Свердловского инженерно-педагогического института для обеспечения профтехучилищ Камчатки, Сахалина, Приморского и Хабаровского краев высококвалифицированными преподавательскими кадрами.

Потребовалось определить, в каком из дальневосточных городов быть нашему филиалу, и я, как ректор, провел эту далекую и столь заманчивую для меня разведку.

Поездка оказалась примечательной и тем, что совершить ее мне выпало накануне новых юбилейных торжеств - 60-летия полного освобождения Дальнего Востока от белогвардейцев и интервентов. Не изменив правилу, выработанному при освоении прежних военных дорог отца, отправился в завершающее путешествие в годы гражданской с багажом капитально пополненных знаний о Дальневосточной республике и ее армии, постаравшись во всех деталях изучить, какими путями шли народоармейцы к боям, ставшим, как говорил отец, «Рубиконом между недостаточно организованной партизанской борьбой за Советский Дальний Восток и зарождением новой регулярной армии», шли к своей волочаевской победе, названной в народе вторым, дальневосточным Перекопом.

Из Свердловска вылетели в час ночи