Необходимо отметить, что две Руси знает и более ранний, по сравнению с ПВЛ, источник. При описании потомства Мешеха и Тираса, двух сыновей все того же библейского Иафета, неизвестный еврейский автор «Книги Иосиппон», написанной в середине X в. в Южной Италии, отмечает: «Мешех — это Саксани. Тирас — это Руси. Саксани и Энглеси живут на великом море, Руси живут на реке Кива, впадающей в море Гурган»{280}. Как видим, и еврейский автор X в., живший ближе ко времени призвания варягов, одну Русь помещает по соседству с саксами и англами, а вторую — на Днепре (название реки здесь дано по имени главного города, стоящего на ней, — Киева), которая у него впадает в Каспий (море Гурган). Предположение Г.М. Бараца о том, что автор ПВЛ заимствовал перечень «потомства Иафета» из данного еврейского текста, крайне маловероятно, и, скорее всего, сходство их объясняется тем, что оба они описывали существовавшие в ту эпоху реалии.

Таким образом, мы видим, что средневековые письменные источники утверждают о существовании двух стран, носящих одинаковое название Русь, на противоположных берегах Варяжского моря. Если с Восточной Русью, то есть Древнерусским государством, все более или менее ясно, то существование еще одной Руси на западе по соседству с англами оказывается неожиданным. Эту Русь данные источники локализуют уже не в Прибалтике, а на севере Германии. Поскольку в отечественной летописи заморская Русь упоминается вместе с варягами, следует рассмотреть, кто же они были. В первую очередь отметим, что двойная локализация Руси в основных своих чертах совпадает с описанием расположения варягов, данной летописцем в приведенном тексте. На западе варяги граничат с той же землей англов, а на востоке «седят… до предела Симова». К нему летописец относит Персию, Индию, Вавилон, Сирию и Финикию, но, судя по всему, в данном контексте он имел в виду не их, а гораздо более близкие к Руси исламские народы, жившие на Волге и около Каспийского моря, которые он также упоминает в связи с этим «жребием»: «… потече Волга на въстокъ. и вътечеть семьюдесать жерелъ в море Хвалисьское. темже и из Руси можеть ити [по Волзе] в Болгары и въ Хвалисы [и] наста въстокъ дойти въ жребии Симовъ. а по Двине въ Вараги. изъ Варагъ до Рима…»{281} — «… течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — к варягам, а от варягов до Рима…» Если исходить из текста ПВЛ, то в «жребий Симов» можно попасть по Волге. Логика летописца становится окончательно понятна, когда в статье 1096 г. он увязывает происхождение волжских болгар и хвалис с персонажами из Ветхого Завета, обосновывая тем самым их отнесение к «жребию Симову»: «Снове бо Моавли Хвалнси. а снве Аммонови Болгаре… темже Хвалиси и Болгаре суть с дочерю Лютову. иже зачаста с ωца своєго»{282} — «Сыны ведь Моава — хвалисы, а сыны Амо-на — болгары… Поэтому хвалисы и болгары происходят от дочерей Лота, зачавших от отца своего». Интенсивность торговли варягов с волжскими народами была столь велика, что выдающийся хорезмский ученый ал-Бируни (973–1048) писал, что Варяжское море, которое он считал заливом Океана, доходит непосредственно до волжских булгар: «На севере страны славян от него (Океана. — М.С.) отходит большой залив вблизи страны булгар-мусульман, этот залив известен под названием Варяжского моря; варяги — это народ, живущий на его берегу»{283} - Как показал Д.Е. Мишин, Варяжское море было известно мусульманским авторам уже в первые десятилетия X в.{284} Поскольку ПВЛ постоянно называет Балтийское море Варяжским и под этим же названием оно было известно и в исламском мире, данное обстоятельство показывает, кто в интересующую нас эпоху был доминирующей силой на Балтийском море, по берегам которого жили многие другие народы. Другой мусульманский автор XIV в., Димешки, писал о варягах: «Здесь есть большой залив, который называется морем Варенгов.

А Варенги суть непонятно говорящий народ, который не понимает почти ни одного слова (из того, что им говорят). Они славяне славян (т.е. знаменитейшие из славян)». Сохранилось у него и упоминание о пути «из варяг в греки»: «Иные утверждают, что… русское (Черное) море имеет сообщение с морем Варенгов-Славян»{285}. Поскольку в XIV в. тема варягов была для исламского мира неактуальна и к тому времени мусульманские купцы не могли непосредственно общаться с варягами, чтобы отметить непонятность их речи, очевидно, что Димешки передавал сообщение каких-то более ранних исламских авторов, что было обычным делом для географических сочинений арабо-исламского мира.

Хоть отечественный летописец ничего не говорит по поводу племенной принадлежности варягов, что дало возможность норманистам попытаться отождествить их со скандинавами, однако внимательный анализ ПВЛ указывает на их славянскую принадлежность. Рассказывая о событиях после смерти братьев Рюрика, летописец отмечает: «И приæ Рюрикъ власть всю ωдинъ. и пришед къ Ильмєрю. и сруби город надъ Волховом, и прозваша и Новъгород. и седе ту кнажа. и раздал мужемъ своимь волости, и городы рубити. ωвому Полътескъ. ωвому Ростовъ. другому Белоωзеро»{286} — «И принял всю власть один Рюрик и пришел к Ильменю, и поставил город над Волховом, и назвал его Новгород, и сел тут княжить, и стал раздавать мужам своим волости и города ставить — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро». Как видим, все города, основание которых летописец приписывает варягам, носят исключительно славянские, а отнюдь не скандинавские имена. К этому же перечню, как будет показано ниже, следует добавить и Туров, что указывает на наличие у варягов культа тура. Из этого следует, что и основатели этих городов говорили по-славянски. В договорах с Византией первые русские князья клянутся не скандинавскими Одином и Тором, а славянскими Перуном и Волосом. Поскольку религия играла огромную роль в жизни средневековых людей, то уже один этот факт убедительно свидетельствует об их племенной принадлежности. Данные летописи в этом аспекте подтверждает археология. Показательна так называемая «большая постройка» или «большой дом» общественно-культового назначения на Варяжской улице в Ладоге, разрушенная в конце X в. Находка в ней черепов животных, а также ее преднамеренное уничтожение в эпоху принятия христианства говорят о том, что был языческий храм.

Исследовавший ее В.П. Петренко сопоставил ее с западнославянским святилищем в Гросс-Радене. Отмечая, что она не является зеркальным подобием этого храма, что в условиях отсутствия унификации строительства языческих святилищ было невозможно, археолог подчеркнул следующее: «Однако целый ряд поразительных совпадений делает правомочным сопоставление этих комплексов. Святилище в Гросс-Радена отличалось от прочих сооружений деревни своими внушительными размерами. Площадь его достигала… почти 100 м2 (13 x 7,6 м) при высоте внутренних стен около 2 м. Площадь ладожской “большой постройки” — около 120 м2, а высота внутренних стен тоже достигает 2 м. Культовое сооружение из Гросс-Радена имело своеобразные “двойные” стены, причем внешний их ряд носил декоративный характер. Стены ладожской “большой постройки” в плане были двух- или даже трехрядными…»{287} Эти факты не смог проигнорировать и норманист Г.С. Лебедев, признавший, что ладожская «большая постройка» «напоминает по некоторым конструктивным особенностям западно-славянский храм того же времени в Гросс-Раден на р. Варнов (южное побережье Балтики)»{288}. Сходство между собой западнославянского и ладожского языческого храма, построенного на Варяжской улице, наглядно показывает, кем же на самом деле были варяги.