А что нам делать прикажете? Мы не имеем права упускать ни Узбекистан, ни Казахстан — но волей-неволей оказываемся в положении слуги двух господ…

А казахи все же хороши. Многовекторная политика. Политики хреновы. Стратеги колхозные. Нахрена им это надо — в такое вписываться? Но — вписываются. Тупо ради того чтобы их одобрительно похлопали по плечу в Лондоне, в Вашингтоне или где там еще. А если проблемы — они же крайними останутся. Как там… пошли по шерсть, а вернулись стрижеными.

Понятно, что не сам Папа. Просто Папа — указал на хозяина. А теперь кто-то из военных или спецслужбистов или возможных преемников — пытается перед этим хозяином выслужиться.

— Где конкретно в Алма-Ате?

— Я не знаю.

— Хорошо, когда?

Вице-президент улыбнулся в усы.

— Скоро.

— То есть, вы не знаете?

— Обо всем знает, вероятно, мистер Гарнич.

Оно так.

Мы подошли почти вплотную к лунке.

— Кто первый?

Вице-президент сделал приглашающий жест. Я ударил и… сильнее, чем следовало. Промахнулся.

— Ц-ц-ц…

— Не всегда везет как в Душанбе…

Вице-президент сделал свой удар. Мячик — скатился в лунку: ямку в земле. Здесь все засыпано песком…

— Что вы хотите?

— Сейчас ничего.

…

— Это для того, чтобы вы понимали: в Афганистане у вас есть старые друзья. А старый друг лучше новых двух, верно?

Вице-президент сделал приглашающий жест.

— Бейте.

Я ударил. Мячик скатился в лунку. Явный намек на то, что местная власть не потерпит наших переговоров с талибами. И второго предупреждения — наверняка уже не будет.

Это плохо. Возможно, даже Мирза арестован. Власть неустойчивая — власть наиболее опасная. Для нее очень просто — стать врагом.

— Спасибо за игру — вице-президент протянул руку — мне пора.

Я пожал протянутую руку. Квадратик пластика — оказался на моей ладони: карта памяти от сотового, приклеенная к визитке. Сейчас все намного проще. И сложнее одновременно.

— Вам спасибо, эфенди…

Да, Мирза, скорее всего, арестован.

Мне надо было сделать две вещи. Первая: увидеть Дэна, он лег на дно, и надеюсь, что надежно. Вторая — каким-то образом передать информацию. Можно, конечно, попробовать залить на файлообменник… или что-то в этом роде — но весь трафик из Кабула — на сто процентов находится под наблюдением западных спецслужб. Если пара слов еще может, прокатит — то заливать тяжелые, большие файлы — уже нет, американцы получат их первыми. То есть — остается по-старинке, ногами, самолетом. Вопрос — как?

Я въезжал на Серкл, движение было более чем интенсивным — почти пробка тут. Потом совсем встали. Я высунулся из окна, спросил усатого владельца ЛандКруизера, стоящего рядом.

— Что там?

— Террористов кажется, блокировали.

— И когда поедем?

— Иншалла, скоро…

Грохнул взрыв. Завыли сигналки, стая голубей — испуганно взмыла в воздух…

Дэн залег на дно глубоко — он снимал квартиру, в доме, в котором он никогда раньше не жил, ездил на машине, на которой он раньше никогда не ездил, и пользовался сотовым, который не имел ничего общего с тем, которым он пользовался ранее. Более того, он и телефон то включал — на пять последних минут каждого третьего часа (не считая ночных). И я не знал, где он залег — пока не включил свой и не созвонился.

Квартира была большой — слишком большой для одного, двести квадратов. Такие были популярны в Афганистане и для жилья — семьи большие, и в поднаем — часто фирмы, какие тут работали, снимали для сотрудников одну большую квартиру. Так и охранять проще, проще и перевозить на работу — бронированным джипом или микроавтобусом, опять таки всех вместе.

Дэн встретил меня полностью одетым — молодец, осторожный, чуть что и на ногах. За спиной — он держал привычный ему Глок с длинным, на тридцать три патрона магазином.

Обнялись. Прошли на кухню, там был вчерашний плов. Я навалился на плов — оголодал. Хотя узбеки категорически не советуют есть плов, если он уже остыл.

— Мирза арестован.

— Это точно?

— Не знаю. Но контрразведка знает о нас.

Я назвал человека, с которым играл в гольф. Денис присвистнул.

— Сам?

— Вот именно.

— Зачем ему?

— Он рвется к власти, как и все остальные. Хотя, как и все остальные — тут же предаст, сразу, как только ее получит.

…

— Он передал мне пакет информации. Давай, посмотрим…

Пакет информации — представлял собой большой массив записей и видео, с жучков и телефонов. Из него следовало, что британская разведка прямо сотрудничает с радикальными исламистами и более того — является коспонсором террористических актов в третьих странах. Конечно, прямо заказ не делался — но исходя из разговоров, следовало, что британская разведка была достоверно осведомлена о планировавшихся акциях и молчаливо одобряла их, ничего не предпринимая для предотвращения. Так же — британская разведка, предоставляя информацию и ресурсы, не раз слышались просьбы содействовать освобождению тех или иных лиц, задержанных в Европе. Из разговора можно было понять, что британская разведка достоверно знала о виновности этих лиц в преступлениях террористического характера.

Зачем все это делалось? Об этом прямо не говорилось, но можно было понять из разговоров: британцы поддерживали террористов ради того, чтобы они нападали на третьи страны и не совершали терактов в Великобритании. Таков был молчаливый уговор.

Проблема была в том, что все это — практически невозможно применить. По крайней мере, я не знаю — как. Даже если мы это все опубликуем — британцы от всего откажутся, и поверят им, а не нам. Слишком плохая у нас репутация по нынешним временам. Слишком плохая. Нам просто не поверят. Потому что мы аннексировали Крым и мечтаем развязать Третью мировую войну.

Гораздо интереснее был тот массив данных, который компрометировал губернатора Якупа и обвинял его в сотрудничестве как с исламистами (причем не из Талибана, а из ИГ), так и с аскеровцами. Судя по тому, что попало на пленку — я понял, что у вице-президента в окружении Якупа есть крот. Понятно, и почему он есть — кто-то копает под губернатора, надеясь выслужиться и занять его место. Наше время — это время тотального предательства.