потому, что нас тянет вывернуться наизнанку, прыгнуть выше головы. Ненависть, заключает поэт, появляется в результате расхождения между тем, кем я мог бы быть, и тем, что я из себя представляю. И это не просто раскол, это жестокая, смертельная битва.

Власть и упорство ненависти к себе порой удивляют даже психоаналитика, знакомого с методами ее воздействия. Пытаясь найти причины глубокой ненависти, мы должны понять причины неистовости возгордившегося Я, чувствующего, что наличное Я на каждом шагу унижает его, мешает взлететь. Мы также должны принять во внимание, какую важную роль играет эта ярость. Сколько бы невротик ни пытался относиться к себе как к бесплотному духу, его жизнь и результат погони за славой зависят от наличного Я. Если он убьет ненавистное Я, он убьет и возвышенное Я, как Дориан Грей, вонзивший нож в свой портрет, на котором, как в зеркале, отразилась его деградация. Только эта зависимость не позволяет самоубийству стать логическим завершением ненависти к себе. На самом деле самоубийства случаются сравнительно редко, в результате сочетания нескольких факторов, из которых ненависть к себе – далеко не единственный. С другой стороны, зависимость делает ненависть к себе чересчур жестокой и беспощадной, как это бывает в случае любой бессильной ярости.

Ненависть к себе развивается не только в результате самовозвеличивания, но и служит для его поддержания. Точнее, она служит заманчивой идее воплотить идеальное Я и обрести цельность, достигнув максимальных высот, оставив за бортом все, что этому противоречит. Сам факт осуждения несовершенства подтверждает богоподобные нормы, с которыми человек себя отождествляет. Эту функцию ненависти к себе мы наблюдаем при психоанализе. Когда мы открываем ненависть пациента к себе, у нас может возникнуть предположение, что пациент немедленно захочет от нее избавиться. Действительно, иногда подобная здоровая реакция наблюдается. Но чаще нам приходится иметь дело с двойственностью пациента. Он не может не признавать обременительность и последствия ненависти к себе, но может считать, что попытка скинуть ярмо приведет к худшим последствиям. Он будет убедительно настаивать на ценностях высоких норм и подчеркивать опасность распуститься при снисходительном к себе отношении. Или же он постепенно откроется нам, что вполне заслуживает того презрения, с которым относится к себе, а такое убеждение указывает, что он еще не способен принять себя на более мягких условиях, чем его жесткие завышенные нормы.

Третий фактор, делающий ненависть к себе столь жестокой и беспощадной, мы уже упоминали. Это отчуждение от себя. Проще говоря, невротик вообще не испытывает никаких чувств к себе. Прежде чем он решится на конструктивные шаги через осознание того, что он ломает себя, он должен хотя бы почувствовать свои страдания, пожалеть себя. Или в другом аспекте, он должен откровенно признаться себе в собственных желаниях, прежде чем осознание, что он сам себя фрустрирует, начнет беспокоить его или как минимум интересовать.

Но сознается ли ненависть к себе? То, что образно выражено в «Гамлете», «Ричарде III» или в приведенном выше стихотворении, не просто проницательный взгляд поэта на муки человеческой души. Многие люди переживают ненависть к себе или презрение к себе как таковое, это может длиться мгновения, а может и несколько лет. В них может вдруг вспыхнуть чувство «Я ненавижу себя» или «Я презираю себя», они могут гневаться на себя. Но такое обострение ненависти к себе случается только в периоды несчастья и забывается, когда все улаживается. И, как правило, даже не возникает мысли о том, не были ли эти чувства или мысли чем-то большим, чем временная реакция на «неудачу», «глупость», ощущение плохого поступка или на осознание внутрипсихического препятствия. Следовательно, не возникает и осознания гибельной и длительной ненависти к себе.

Если говорить о форме ненависти к себе, выражающейся в самообвинениях, то из-за разной степени ее осознания трудно делать какие-то обобщения. Невротики, которые спрятались в скорлупе собственной правоты, так заглушают голос самообвинения, что осознания уже достигать нечему. В противоположность им смиренный тип личности откровенно выражает свое чувство вины и изливает упреки самому себе или обнаруживает наличие таких чувств постоянными извинениями либо самооправданиями. Словом, в каждом случае степень осознания весьма различна. Далее мы обсудим индивидуальные различия. Но неверно из этого делать вывод, будто смиренный тип личности осознает свою ненависть к себе, потому что даже невротики, осознающие свои самообвинения, не осознают ни их силу, ни их разрушительный характер. Они не осознают и бесполезность самообвинений, им больше по душе считать их доказательством своей высокой нравственной чувствительности. У них нет ни малейших сомнений в их обоснованности, их и не может быть, пока они судят себя по меркам богоподобного совершенства.

Однако почти все невротики осознают результат ненависти к себе: чувство вины и неполноценности, чувство, что их что-то гложет и терзает. Но они ни в малейшей степени не сознают, что сами вызывают у себя эти мучительные чувства, сами предпочитают себя так низко оценивать. И даже нежнейшие ростки имеющегося у них осознания может вырвать с корнем невротическая гордость. Вместо того чтобы страдать от чувства задавленности, они гордятся «отсутствием эгоизма», «аскетизмом», «жертвенностью», «верностью долгу», которые, словно тонкая рогожка, прикрывают бездну грехов против самого себя.

Наш вывод на основе этих наблюдений состоит в том, что ненависть к себе по всей своей сути – бессознательный процесс. Психоанализ показывает, что для пациента жизненно важно не сознавать влияния этого процесса. Это основная причина того, что основная его часть обычно экстернализуется, то есть переживается как происходящее не внутри самого индивида, а между ним и внешним миром. Экстернализацию ненависти к себе мы можем условно определить как активную и пассивную. В активном случае это попытка развернуть ненависть наружу, направив ее на жизнь, судьбу, общественные институты или на людей. В пассивном случае ненависть остается направленной на самого человека, но переживается как исходящая извне. В обоих случаях напряжение внутреннего конфликта переходит в межличностный и постепенно слабеет. В дальнейшем мы обсудим особые формы, которые может принимать этот процесс, и его влияние на межчеловеческие отношения. Я говорю о нем сейчас потому, что многие виды ненависти к себе доступнее всего для наблюдения и описания в их экстернализованных формах.

Ненависть к себе выражается в точности так же, как ненависть в межличностных отношениях. Для последних можем привести пример на историческом материале, еще свежем в нашей памяти. Гитлер ненавидел евреев, запугивал и обвинял их во всех грехах, унижал, поносил их публично, грабил и отнимал их собственность под любыми предлогами и без них, лишал надежды на будущее и в довершение использовал пытки и санкционировал массовые