— Это были люди, которые, прежде чем допрашивать многих высокопоставленных чиновников и военных рейха, лично побывали на местах гитлеровских концлагерей и лагерных крематориев, они ознакомились с тоннами всевозможных документов и выслушали сотни свидетельских показаний очевидцев, — напомнил ей доктор Брад. В эти минуты в нем закипало сознание военного моряка, который сам принимал участие в боевых действиях против германского флота и в высадке морского десанта на юге Италии, а затем в Нормандии.

— Мне понятны ваши чувства, контр-адмирал Брэд. Но мы все же вернемся к моему сотрудничеству с международной комиссией. В конечном итоге она так и не нашла в моих служебных деяниях ничего такого, что достойно было бы внимания Международного трибунала. Тем более что из состава СС я вышла еще до окончания войны, а, следовательно, до того, как СС была признана преступной организацией. Кстати, нетрудно заметить, что тысячи бывших членов СС, в том числе и сотрудников СД, занимают достаточно высокие посты в различных сферах в самой Западной Германии, не говоря уже о других странах.

— Простите за любопытство, но… До какого чина вы дослужились в своем СС? На «Саксонии», вы, помнится, были фельдфебелем.

— Обижаете, мой адмирал, обер-фельдфебелем — гауптшарфюрером СС. Но потом меня все же произвели в офицеры.

— Учитывая заслуги в операции по заманиванию в рейх некоего полярника-американца?

— И их тоже, — мило улыбаясь, подтвердила Фройнштаг. — Хотя после вашего побега с борта «Швабенланда», а затем и из Германии мне здорово досталось от начальства.

— Но ведь вы же сами помогали мне в этом бегстве.

— В гестапо об этом так и не узнали. Никто, кроме очень узкого круга сотрудников СД, о моем участии в вашей судьбе не догадывался. А что касается гестапо, то от меня потребовали… Однако это уже не важно.

— Договаривайте, Фройнштаг, договаривайте.

— Это уже детали, которые вам знать необязательно.

— От вас. потребовали соблазнить меня еще раз и под любым предлогом вернуть на «Швабенланд»?

Фройнштаг взглянула на командующего эскадрой, как на городского юродивого, и не было в этом взгляде ничего, кроме сочувствия, замешанного на великосветской брезгливости. Но вслух произнесла:

— Потрясающая прозорливость, адмирал. В сугубо американском стиле.

— Любой ценой найти и убить?

— …Ну а дослужилась я всего лишь до гауптштурмфюрера СС, то есть до капитана, — ушла Фройнштаг от ответа на этот вопрос. — Хотелось, конечно, до генерала войск СС, но почему-то не получилось.

Брэд кисловато улыбнулся, однако возвращаться к теме гестаповской мести не решился.

— Действительно, стремились дослужиться до генерала? — спросил только для того, чтобы продолжить разговор.

— Иначе зачем бы я служила? Я человек самолюбивый и амбициозный. Причем в моих устах самокритичностью это не выглядит.

— Учту на будущее.

— Ну а мотивы, которые побудили меня принять участие в подготовке этой экспедиции, я вам уже, кажется, изложила.

— Все… мотивы?

— Кроме одного. Когда я узнала, что вы являетесь одним из претендентов на пост командующего эскадрой и руководителя экспедиции, я сказала себе, что сделаю все возможное, чтобы на этом посту оказались именно вы.

— Почему вдруг?

Лилия Фройнштаг пожала плечиками и посмотрела на доктора Брэда невинными глазами наивной гимназистки.

— Не так уж и «вдруг». На такой вопрос имеет право полковник разведки Ричмонд или кто-либо иной, но только не вы, мой адмирал.

— Неужели и в вашу грудь «постучался пепел» воспоминаний о днях, проведенных на «Саксонии»?

— Скорее о ночах, проведенных на «Саксонии» — так будет точнее. Хотя и дни тоже случались. Не спорьте, случались, мой адмирал.

Последние слова ее командующий эскадрой выслушал, держа на весу бутылку с коньяком, из которой только что наполнил рюмку немки. Оставив в покое бутылку, он откинулся на спинку кресла, и какое-то время сидел так, закрыв лицо руками, в каком-то странном, умиротворенном бездумии.

— Я рад, что Эльзой Крафт оказались именно вы, Фройнштаг, — произнес он, открывая лицо и решительно наклоняясь к женщине через стол. — И что вам удалось убедить меня…

— В чем, позвольте спросить?

— Вы знаете, в чем, Фройнштаг.

Она отпила немножко коньяку, с наслаждением подержала его во рту, наслаждаясь то ли букетом, то ли легким пламенем напитка.

— Знаю, конечно, мой адмирал. Правда, в глазах полковника разведки я выгляжу не столь убедительной рассказчицей, но меня это не волнует.

— Эскадрой и экспедицией командую я.

— А вот это меня и волнует и даже утешает.

— Антарктика, айсберги, исследования — для вас все это серьезно или просто цепь мимолетных приключений сытой, ухоженной, но истосковавшейся по романтике леди?

— Теперь уже — очень серьезно.

— Но почему Антарктика? Благоденствуя в центре Европы, в сытой, ухоженной, не знавшей войны Швейцарии… К тому же владелица большого пакета акций, жена банкира, и вдруг — Антарктика!

— Я могла бы по-разному объяснять вам причину столь необычного — особенно для женщины — увлечения. Но объясню словами одной моей подруги, которой я, по молодости своей, не называя вашего имени, поведала о трансатлантическом романе с неким Полярным Паломником. Знаете, как она это прокомментировала? Она сказала: «После подобных приключений порядочные женщины или счастливо заражаются гонореей, или безнадежно беременеют. А тебе удалось одновременно: и заразиться, и забеременеть. Правда, всего лишь Антарктидой»! — вдруг взорвалась хохотом Фройнштаг. — Извините, мой адмирал, но, сколько раз вспоминаю, столько и хохочу.

— Зато как образно и убедительно, — рассмеялся адмирал.

— Более чем убедительно! — мотала головой Фройнштаг, все еще хохоча. — Но если говорить серьезно, то каждый человек имеет право на исполнение своей мечты. Сколь бредовой она ни была бы. Там, на палубе «Саксонии», я вбила себе в голову, что должна побывать в Антарктиде вместе с вами. Ясное дело, речь шла об экспедиции на «Швабенланде».

— А мне казалось, что ваши полномочия ограничивались моей доставкой в Гамбург Что-то я не заметил, чтобы вы интересовались моими предыдущими полярными экспедициями.

— Все правильно, именно этим мое задание и ограничивалось. Однако, появившись в Гамбурге, я тотчас же начала атаковать свое начальство просьбой отправиться на авианосце «Швабенланд» вместе с вами.

— Для меня это было тайной.

— Естественно.

— Почему же вы скрывали это?

— Хотелось, чтобы мое появление на «Швабенланде» оказалось для вас такой же неожиданностью, как и нынешнее появление на авианосце «Флорида». Характер у меня такой, мой адмирал: я привыкла внезапно появляться и с грохотом уходить.