А сейчас они, согнувшись в три погибели, покатывались с хохоту, кое-кто болтал со стоящим рядом соседом, а кто-то мял шляпу с пером, приветствуя Джон-Тома.

Объяснение всему этому было очень простое: здешний мир довел его до сумасшествия.

Один экземпляр стоял в стороне и внимательно наблюдал за происходящим. Этого оказалось достаточно, чтобы Джон-Том убедил себя, что ничего метафизического, туманного и невозможного не происходит. В то же время каждая особь, жестикулируя и гримасничая на свой манер, оставалась на своем месте. Ни шагу вперед, ни шагу назад!

Пока, наконец, один не толкнул его, подойдя сзади, и не напугал до смерти. Джон-Том схватил этого «передвижника» за плечи и как следует встряхнул.

– Мадж, это ты, что ли?

Глаза у выдра были совершенно остекленевшие.

– Не уверен, приятель, уже сомневаюсь. Привык, знаешь ли, считать, что я – это я. В данный момент не могу этого утверждать. Пошел собрать ягод на завтрак, а когда вернулся, застал здесь это сборище, – он жестом указал на Маджей вокруг кострища. – Возможно, я – это не я.

Может быть, я – кто-то из них.

– Мы все – ты, – сказали выдры хором. – Каждый из нас.

– Правильно, но только я – самый лучший ты! – возразила парочка Маджей, стоящих справа.

– Ничего подобного! – выразила протест троица наискосок. – Мы – самые лучшие Маджи, мы.

– Ой, только не надо! Своих родителей хоть не дурачьте, – заявил квартет Маджей с правого фланга.

– Должно же быть всему этому объяснение, – сказал тихо Джон-Том. – Разумное толкование…

– Конечно, должно, кореш, – сказал тот Мадж, что стоял к нему ближе всех. – Я слишком долго таскаюсь за тобой по белу свету и потому стал таким же ненормальным, как и ты.

– Никто из вас не является ненормальным, – возразили два Маджа, стоявшие напротив.

Тут Джон-Том моргнул – а скорей всего и моргнуть не успел, – как все Маджи исчезли. Однако вместо них появилось кое-что совсем неприятное – парочка долговязых Джон-Томов, ростом не менее двух метров, в сине-зеленой одежде. Он вытаращил глаза на точную копию самого себя в двух экземплярах.

– Трюк! Это какой-то фокус, оптическая иллюзия. – Теперь он был убежден, что так оно и есть. Но кто это сделал и почему? Ночью они ничего не слышали, а острый нюх Маджа наверняка бы отреагировал на появление такого количества пришельцев. Он обернулся к выдру:

– Ты не заметил ничего подозрительного на острове? Здесь был кто-нибудь, кроме нас?

– Ни души! – заверил его Мадж. – Однако каким-то чудом мы подцепили себе компанию.

– На острове, должно быть, трудится в поте лица не один, а несколько неизвестных, – пробормотал Джон-Том. – Слишком много происходит всякого-разного в одно и то же время. Одному такое не под силу.

– Тут ты прав!

Мадж повернул голову на голос и засек еще троицу Джон-Томов, беседующих друг с другом. Первый оперся на деревянный посох, другой показывал куда-то пальцем, третий разглядывал свои ладони. Все они находились в трех разных точках. Хотя тут путешественникам показалось, будто… Да, именно так! Джон-Томы занимали те же самые места, где до этого находились три исчезнувших Маджа. Выдры превратились в чаропевцев.

– Я не знаю, кто вы или что, но, если вы собираетесь нас пугать, считайте, что ваши планы провалились.

– Говори за себя, а за меня не надо, – пробормотал Мадж, с трудом переводя дыхание.

– Пугать вас? А зачем это нам? – поинтересовалось трио Маджей, маячившее слева.

Джон-Тому опять показалось, что у него что-то со зрением. Маджи и Джон-Томы пропали, вместо них появились три дерева. Каждое представляло собой ствол с гибкой кроной. Прямо у основания дерева росли цветы. В центре каждого ствола виднелось расплывчатое тестообразное лицо. Джон-Том смог различить глаза и рты, но не увидел ни носов, ни подбородков. С каждой стороны – по ушной раковине.

Одинокий толстый конусообразный отросток, похожий на виноградную лозу, торчал из верхушки дерева. Джон-Том не мог со всей определенностью сказать, где кончалось одно и начиналось другое. Может быть, вообще никакого дерева не было, а была только одна высокая лоза.

– Мы вас не хотим пугать. Мы всего лишь практикуемся, совершенствуем свое искусство. И, нужно сказать, аудитория для нас – большая редкость.

Джон-Том обернулся и посмотрел, что творится за спиной. И сразу исчезли еще три Маджа. Вместо них появилась новая парочка деревьев и одна-единственная гигантская бабочка. Она махала крыльями, но места своего не покидала.

– Все так и есть! – изрекла бабочка. – Наша аудитория весьма малочисленна и собирается очень редко.

– Ваше искусство – это как понимать? – вымолвил Джон-Том.

– Мы подражатели, имитаторы, мимы, – ответила лианообразная лоза. – Наше искусство возникло из необходимости защититься от пожирателей растений. Основные деревья вообще-то находятся под нами, ниже поверхности.

Стало быть, то, на что он сейчас смотрит, подумал Джон-Том, есть не что иное, как лиана.

– Мы охраняем наши спрятанные деревья, имитируя предметы, внушающие страх пожирателям растений.

– И получается совсем неплохо! – добавила исполинская гусеница. – Вряд ли захочется отведать то, что как две капли воды похоже на тебя самого. Лично я предпочитаю фотосинтез и никогда не могла понять перистальтику пищеварительного тракта.

– Тем не менее, – парочка кошмаров в духе Сальвадора Дали решила принять участие в разговоре, – надоедает сидеть и ждать, когда начнется подкоп под наши деревья. Поэтому, чтобы оставаться в форме, мы все время перевоплощаемся. Однако это тоже утомляет, если не появляется новая аудитория со свежим восприятием.

Кошмары исчезли, а появившиеся вместо них двадцать пар рук начали синхронно аплодировать.

– Ну как? – спросило нечто, напоминающее маленького динозаврика. – Не желаете ли ознакомиться с нашим мимансом? Мы в этом жанре большие мастера.

– Будто бы! – включился в беседу квартет птичек, трепыхающихся как раз напротив только что смолкнувшего хвастунишки. – Да вам ни в жизнь не изобразить ничего подобного!

– Уж молчали бы вы, гниль болотная! – резко выступила другая лиана, мгновенно превратившаяся в удивительно живописное скопление птиц.

– А перья-то у вас совсем не такие, как надо!

– А вот и такие! – Растрепанные птички разом уставились на Джон-Тома. – Скажи-ка, гуманоид, с перьями у нас ведь все в порядке?

Юноша, не торопясь, упаковывал рюкзак.

– Затрудняюсь ответить. Подобная экспертиза не по моей части. Но с перьями, думаю, все о'кей. – Он направился к берегу, где накануне вечером они оставили плот. Мадж ковылял следом.

– Ой, да в этом деле экспертом быть не надо! – Три лозы-лианы переплелись и загородили дорогу. – Все, что от вас требуется, это свежее, непредвзятое мнение. То есть нам нужна новая публика. Вы – лучшая из всех, посетивших нас. К нам давным-давно уже никто не заглядывал. Ну очень давно! И мы не можем позволить вам просто взять и уйти. У нас такой запас нерастраченных возможностей, всяких превращений, преображений и прочего! Нам необходим свежий зритель, способный оценить наше искусство.