в трех британских королевствах. В этой ситуации было бы целесообразным обратиться к постоянному резиденту республики в Лондоне, однако посол Нидерландов в Британии Аорноут ван Ситтерс был малокомпетентен и не имел необходимых связей с британскими верхами. На сведения британских оппозиционеров, во множестве поселившихся в Нидерландах, Вильгельм Оранский не полагался, обоснованно считая, что те склонны преувеличивать остроту ситуации, реально сложившейся на Британских островах в правление Якова II. В связи с этим было решено отправить в Лондон специальную миссию, которая должна была составить представление о действительном положении дел в Англии.

Выполнение этой миссии было возложено на доверенное лицо Вильгельма Оранского — Дейквельта. Официальным предлогом послужил спор Британии и Нидерландов об их владениях в Юго-Восточной Азии. В ходе переговоров колониальные споры зашли в тупик, зато Дейквельт блестяще справился с неофициальной частью миссии. В начале лета 1687 г. лорд Дейквельт вернулся в Гаагу прекрасно информированным о положении дел в Британии и смог представить Вильгельму Оранскому достаточно полную картину расклада политических сил в стране. Вторым итогом его миссии стало то, что нидерландский посланник смог заручиться поддержкой нескольких влиятельных лиц при дворе Якова II: его младшей дочери — ревностной протестантки принцессы Анны Стюарт, не поддерживавшей курс отца в религиозной политике, генерала Дж. Черчилля и отстраненного епископа Лондона Генри Кэмптона[648].

Помимо вышеуказанных представителей британской знати дружественные послания с выражением своей преданности Вильгельму Оранскому написали еще несколько представителей британского нобилитета, позднее сыгравшие важную роль в «Славной революции»: маркиз Галифакс, графы Девоншир, Дэнби и Ноттингем, лорд Ламли, адмиралы Э. Расселл и А. Херберт[649].

Миссия лорда Дейквельта стала отправной точкой в подготовке «Славной революции». Именно с этого момента принц Оранский приступил к разработке плана военного вторжения в Англию.

Чтобы получить более детальную информацию о ситуации на Британских островах и уточнить момент, в который было необходимо нанести решающий удар, в Лондон была направлена еще одна миссия с секретными заданиями. Ее возглавил другой ближайший соратник Вильгельма Оранского — граф Зюйлестейн, получивший статус чрезвычайного посла Нидерландов в Британии. Задачей дипломатической миссии было укрепление связей, которые удалось установить Дейквельту. Официальным предлогом прибытия нидерландцев в английскую столицу послужило выражение соболезнования двору британского монарха в связи с кончиной матери британской королевы — герцогини Моденской. Зюйлестейн отбыл из Гааги в августе 1687 г. Вернувшись на родину, граф вновь привез несколько писем от британских сторонников принца Оранского, в которых они раскрывали свои планы более откровенно[650].

Первый шаг к открытому конфликту Вильгельм Оранский решился сделать в ноябре 1687 г. Вместе с грефье Республики Соединенных провинций[651] Каспаром Фагелем они составили открытое письмо, в котором резко выступили против политики Якова II в религиозном вопросе, в частности, отмены «Тест-Актов». В нидерландских типографиях было напечатано несколько тысяч экземпляров этого документа, которые затем по различным каналам были переданы в Британию. Благодаря хорошей подготовке этой кампании, с точкой зрения нидерландского статхаудера, выставлявшего себя защитником протестантов в Европе, получило возможность ознакомиться все британское высшее общество.

С помощью этого письма Вильгельм Оранский надеялся подготовить к осуществлению своих планов и своих соотечественников. В ходе переговоров с нидерландскими политиками принц Оранский делал акцент на том, что речь идет не об очередной дорогостоящей экспедиции, цели которых были далеки от нужд бюргеров, заседавших в Генеральных Штатах, а об угрозе самому существованию республики со стороны объединенного союза католических государей Франции и Британии[652].

Важным фактором, ставившим под угрозу осуществление интервенции в Англию была политическая борьба среди правящих кругов Нидерландов. На протяжении всего XVII в. Генеральные Штаты, без санкции которых статхаудер не мог получить денег на осуществление столь дорогостоящей операции, являлись ареной ожесточенной борьбы между различными партиями — оранжистами и республиканцами, а также представителями разных провинций и городов, входивших в состав Республики Соединенных провинций. Учитывая громоздкий механизм принятия решений Генеральными Штатами[653], было вероятно, что если представительный орган не заблокирует предложение принца Оранского, то, по крайней мере, принятие окончательного решения затянется на долгие месяцы. Между тем, события не позволяли ждать.

В значительной степени лишь благодаря умелой политике грефье К. Фагеля и удалось провести через представительный орган Нидерландов решение о предоставлении средств на военную операцию. Причем в ходе развернувшейся борьбы Вильгельму Оранскому пришлось покривить душой. Статхаудер попросил 4 млн. гульденов исключительно на оборонительные цели, такие как строительство крепостей и т. п.[654], в то время как эти средства, согласно сохранившимся заметкам Вильгельма Оранского, были потрачены на наем солдат, матросов и военных инженеров, строительство транспортных судов, закупку полевой артиллерии, амуниции, провизии, создание походных госпиталей — т. е. сугубо наступательные цели[655].

Следует отметить, что значительные средства на осуществление операции были представлены Вильгельму Оранскому великим понтификом Иннокентием XI, входившим в Аугсбургскую лигу[656].

Необходимо иметь в виду, что переброска десанта через Ла-Манш являлась чрезвычайно сложной и рискованной операцией. Вильгельм Оранский вынужден был учитывать опыт испанского короля Филиппа II, «Непобедимая армада» которого в свое время потерпела сокрушительное поражение у британских берегов. Как следует из документов, осенью 1688 г. условия навигации в Ла-Манше были столь плохи, что граф Дэнби и маркиз Галифакс советовали отложить десантную операцию до весны следующего года[657]. Первая попытка выхода эскадры статхаудера в море оказалась неудачной из-за непогоды. Волной с палубы транспортных судов смыло в море «около 1000 лошадей», и нидерландский флот был вынужден вернуться в свои гавани[658]. Флот Вильгельма состоял из 450 транспортных судов (300 галиотов и 150 легких судов), которые находились под охраной 80 военных кораблей[659]. Экспедиционный корпус состоял из 30–40 тыс. солдат и офицеров[660].

До последнего момента было не ясно, как поведут себя в ходе начавшегося в Англии политического кризиса английская армия и флот. В частности, Вильгельм Оранский писал нидерландскому послу в Париже Г.В. Бентинку: «Если что-либо произойдет с флотом — все будет потеряно»[661], намекая на опасность быть атакованным в Ла-Манше британской морской эскадрой. Кроме того, в сложившейся международной обстановке принц Оранский и его нидерландские соратники-оранжисты опасались войны на два фронта. Вплоть до конца сентября, когда навигация на Ла-Манше уже начала стремительно ухудшаться, Вильгельм Оранский откладывал экспедицию в Британию, ожидая известий о маневрах французской армии. Лишь перипетии боевых действий в Германии вынудили Людовика XIV, чьи войска находились всего в двухстах милях от нидерландской границы, отказаться от военных действий против республики[662].

Откладывать высадку на Британских островах было нельзя. Некоторые сторонники принца Оранского в Англии писали, что если дать