Персонажем гомосексуальной ориентации, получившим наибольшую известность в истории ТВ, стала Эллен Морган, героиня фильма Ellen, которая в апреле 1997 года в одной из серий сделала признание в своих наклонностях, совпавшее с внеэкранным откровением актрисы Эллен ДеДженерес (Ellen DeGeneres). Хотя серия с признанием пробила все рейтинговые рекорды и сама стала предметом многих информационных сообщений в тот период, к концу следующего года ранее популярный комедийный сериал был снят с эфира. В 1998 году в прессе задавалось много вопросов по поводу того, будет ли спутница ДеДже-нерес в реальной жизни, актриса Энн Хич (Anne Heche), принята аудиторией в гетеросексуальных ролях.

Важным аспектом является также освещение через СМИ событий и вопросов, касающихся прав и чувства собственного достоинства гомосексуалистов. К гомосексуалистам и лесбиянкам относятся качественно иначе, чем к этническим, религиозным или другим социальным меньшинствам. Например, Мориц (Moritz, 1995) указывает, что журналисты при освещении вопросов, имеющих отношение к афро-американцам и евреям, не собираются излагать позицию Ку-клукс-клана и неонацистов, чтобы представить весь спектр мнений. Однако при рассмотрении вопросов, касающихся гомосексуалистов и лесбиянок, регулярно просят высказать своё мнение политических трибунов крайне правых, которые готовы запретить и подавить любые голоса в защиту гомосексуализма, а то и прекратить все дискуссии на эту тему. Сексуальные меньшинства остаются группой, презирать которую считают допустимым и рядовые граждане, и политики.

Люди с физическими недостатками и психическими нарушениями

Физические недостатки

Ещё одной группой, которую очень беспокоит её медиа-образ, являются люди с различными недостатками, как физическими, так и психическими (Cumberbatch Negrine, 1991). Хотя на протяжении большей части истории телевидения инвалиды, как правило, не попадали в поле зрения этого СМИ, время от времени они всё же появлялись в виде стереотипов «озлобленного слабака» или «слабака-супермена». В первом случае человек с недостатком подавлен и озлоблен из-за своей ущербности и неспособности других людей относиться к нему как к полноценной личности. Часто подобная сюжетная линия вращается вокруг чьих-то попыток помочь персонажу принять себя таким как есть. Порой персонаж с недостатком обнаруживает, что эта способность принять себя таким как есть чудесным образом ведёт к физическому исцелению – возможно, скрытый намёк на то, что счастье приходит только вместе с физическим здоровьем. С другой стороны, в образе «слабака-супермена» обычно выведен обладающий сверхчеловеческими возможностями бескорыстный паралитик, который преодолевает сотни миль в инвалидной коляске, чтобы собрать деньги на исследования по раковым заболеваниям, или слепая девушка, помогающая распутать загадочное преступление, вспоминая важный звук или запах, на который зрячие люди не обратили внимания. Скрытая идея, вложенная в оба эти образа, состоит в том, что ключом к благополучной жизни людей с недостатками является индивидуальная адаптация: стоит им только принять правильную установку, и всё у них будет в порядке. Умаляется значение таких факторов, как предубеждения и социальные и физические барьеры, существующие в обществе (Longmore, 1985).

Много значат и позитивные образы. Один из наиболее убедительных медиа-образов человека с физическим недостатком появился в 1986 году в кинофильме Children of a Lesser God. Участвовавшая в нём актриса Марли Мэтлин (Marlee Matlin) получила «Оскара» за лучшую женскую роль, сыграв глухую молодую женщину, влюблённую в учителя из школы для глухих. Корки, персонаж с синдромом Дауна (сыгранный актёром Крисом Бёрком (Chris Burke), также страдающим этой болезнью) из фильма Life Goes On, проторил на телевидении путь для людей с психическими недостатками. Учитель в канадском комедийном сериале For Better or For Worse является позитивным примером персонажа, только что получившего увечье, в результате чего ему приходится пользоваться инвалидной коляской. Подобные образы могут оказывать на окружающих существенное влияние. Когда в одной популярной бразильской мыльной опере появился персонаж, который был необычайно красив и очень сексуален, но при этом страдал глухотой, по всей стране резко возрос интерес к изучению языка глухонемых.

Психические нарушения

Медиа-образ людей с психическими расстройствами (душевными болезнями) также представляет собой серьёзную проблему. Контент-анализ выборок телевизионных программ на неделю за 1969–1985 годы показал, что 72% взрослых персонажей, появлявшихся на экране в лучшее время, которые были изображены психически больными, ранили или убивали кого-то, а 75% становились жертвами насилия (Signorielli, 1989), тогда как в действительности склонны к насилию только около 11% людей с психическими нарушениями – тот же самый процент, который характерен для населения в целом (Teplin, 1985). Схожая тенденциозность имеет место и при освещении жизни психически больных людей печатными СМИ (D. M. Day Page, 1986; Matas, Guebaly, Harper, Green Peterkin, 1986; Shain Phillips, 1991).

Другой стереотип – человек с отклонениями, становящийся объектом юмора или насмешек. Хотя над душевной болезнью редко когда насмехаются в открытую, часто используются метафоры, которые многие находят унижающими человеческое достоинство и оскорбительными. К примеру, в рекламе изображают смирительную рубашку как подобающую кому-то, кто «настолько безумен», что покупает продукцию конкурента; характеризуют газонокосилку как «шизофреническую»; сорт арахиса, названный «Certifiably Nuts» («Признанный невменяемым»; каламбур: слово nuts означает и орехи и чокнутый. – Прим. перев.), рекламируют, показывая консервные банки этого продукта в смирительных рубашках. Солнечные очки в рекламе характеризуют как «психические» (умопомрачительные), а отличающихся жестокостью преступников именуют «убийцами-психотиками», как будто оба эти слова неразрывно связаны. Этот стереотип проникает даже в политическую риторику. В 1992 году во время кампании по выборам президента США независимый кандидат Росс Перо обратился к своим сторонникам с такими беспечными словами: «Теперь мы все опять сошли с ума! Тут у нас рядом стоят автобусы, чтобы отвезти вас назад в психушку» (Willwerth, 1993). Люди, знающие не понаслышке, что такое шизофрения, депрессия или другие психические расстройства, воспринимают подобные высказывания очень болезненно.

Такие установки способствуют стигматизации психической болезни, которая, в свою очередь, подпитывает их. Возможно, эта стигматизация наиболее зримо просматривается как средство «политической отравы» (Rich, 1997). Ни один претендент на высокую политическую должность в США не рискнёт признаться в том, что он консультировался у специалиста или использовал какие-либо иные психиатрические ресурсы. Наиболее известным политическим деятелем, пострадавшим от такого предубеждения, стал, вероятно сенатор Томас Иглтон (Thomas Eagleton), который в 1972 году был первым кандидатом на вице-президентский пост от демократической партии. Его заменили на другого кандидата после того, как он «признался», что за несколько лет до этого лечился в больнице от депрессии. Кандидат в президенты Майкл Дукакис (Michael Dukakis) потерял в 1988 году поддержку избирателей после того, как прошёл слух, что несколько лет назад он обращался за помощью к психотерапевту, чтобы избавиться от угнетённого состояния, вызванного самоубийством его брата. Как же это печально, когда обращение за помощью для решения тех или иных проблем считают моральным или личным поражением! Может ли стать хорошим президентом че­ловек, который закрывает глаза на какую-то трудность и не хочет, чтобы ему помогли?